Заплутавшие Сосны. Трилогия
Шрифт:
И они употребили этот дар во зло. Они потребовали полного знания – знания, к которому не были готовы, которое не могли принять и понять. И когда они узнали правду от Итана Бёрка, то восстали против своего создателя.
И все же, видя на экранах их гибель, Пилчер испытывал боль. Он ценил их жизни. Его проект ничего не значил без людей. Но все-таки… так им и надо. Пусть аберы сожрут их всех.
Еще пара сотен человек остались в анабиозе. Не впервой начинать все заново, а люди Дэвида, живущие в горе, готовы поддержать его во всем, не задавая вопросов, с чистой и абсолютной преданностью. Это его
Пилчер встал, пошатываясь от выпитого, и неверной походкой подошел к столу. Больше никто в комплексе не знал, что творится в долине. Он приказал Теду Апшоу отключить наблюдение на ночь. Информацию о том, что сделано сегодня, следует подать обдуманно, с тонким расчетом.
Дэвид рухнул на стул, снял трубку телефона и позвонил славному старине Теду.
Пэм
Она дошла до изгороди глухой ночью. Боль от дыры, которую Итан Бёрк проделал в ее левом бедре, расходилась по всей ноге и даже растекалась вверх по туловищу. Шериф вырезал из ее тела микрочип и оставил ее безоружной на дикой стороне ограждения, и до сего момента Пэм продолжала терзаться вопросом: зачем он это сделал? Но сейчас это удивление сменилось новым, еще более сильным. Женщина смотрела на ограду и думала: «Что за чертовщина?»
Ограда была безмолвна, в ее проводах не гудело электричество. Это был глупый поступок, но Памела не смогла устоять. Она протянула руку и схватилась за толстый стальной кабель. Колючки впились ей в ладонь – но и только. Никакого удара током. Касаться проволоки было странно – как будто она совершала нечто запретное, и это доставляло почти эротическое наслаждение. Пэм выпустила провод – теперь она чувствовала воодушевление, хотя на всем ее теле выступил пот от волнения. Медленно двигаясь вдоль изгороди, Пэм гадала: было ли отключение электричества делом рук Бёрка? Огромная стая аберов промчалась мимо нее два часа назад. Сидя на сосне, в сорока футах от земли, бывшая медсестра смотрела, как они бегут на север, к Заплутавшим Соснам. Сотни и сотни аберов…
Женщина ускорила шаг, несмотря на жжение в левом бедре, и пять минут спустя достигла ворот. Они были открыты и зафиксированы в раскрытом положении. Пэм оглянулась на темный лес, через который она – и та стая чудовищ – добралась сюда. Потом уставилась на открытые ворота.
Как это возможно? Неужели стая ворвалась в долину?!
Пэм рысцой пробежала в ворота. Ногу жгло адским пламенем, но она не замедлила шаг, а только зарычала от боли. Пробежав несколько сотен ярдов, женщина услышала крики. На таком расстоянии невозможно было определить, кому они принадлежат – людям или аберам. Ясно было лишь, что кричит множество голосов. Пэм остановилась. В бедре пульсировала боль. У нее нет оружия, и она ранена. И по всей вероятности, стая монстров каким-то образом вошла в долину.
Пэм колебалась. Та часть ее психики, которая отвечала за самосохранение, нашептывала, что нужно бежать в верхний комплекс. Найти там безопасное место. Собраться с силами и позволить доктору Митеру подлатать ее ногу. Но та часть, которая управляла всей ее сущностью, боялась. И боялась не аберов. Не каких-то ужасов, с которыми можно столкнуться в наводненном чудовищами городе. Памела боялась обнаружить, что Итан Бёрк уже мертв. Это было недопустимо. После всего, что этот человек сделал с ней, она ничего в мире не желала так сильно, как найти его и медленно разорвать на куски.
Отрывая
Тед Апшоу
Когда он отворил дверь, ведущую в кабинет старика, в нос ему ударил запах алкоголя. Пилчер сидел за своим столом и, увидев Теда, широко улыбнулся – пожалуй, слишком широко. Лицо у него было красным, а глаза стеклянно блестели.
– Входи, входи! – пригласил он своего помощника, с трудом поднимаясь на ноги. Апшоу закрыл за собой дверь.
Дэвид буквально разнес свой кабинет. Два экрана были расколоты, а миниатюрная архитектурная копия Заплутавших Сосен опрокинута; стекло, которое прежде прикрывало модель, разбито, и осколки валяются по всему полу, посреди раздавленных крошечных домиков.
– Я разбудил тебя? – спросил Пилчер.
На самом деле это было не так. Тед не уснул бы в эту ночь, даже если б кто-нибудь накачал его транквилизаторами по самые гланды. Но он ответил уклончиво:
– Ничего страшного.
– Давай посидим вместе, как старые друзья.
За словами шефа явно крылось какое-то тщательно обдуманное намерение. Апшоу засомневался, действительно ли тот на самом деле так пьян?
Пилчер нетвердой походкой прошел к кожаному дивану. Следуя за ним, его посетитель отметил, что экраны в кабинете тоже выключены. Мужчины уселись на холодную кожаную обивку, лицом к этим темным экранам. Дэвид налил два больших стакана шотландского виски из бутылки с надписью «Макаллан» – судя по виду, стоил этот напиток немало – и протянул один стакан Теду. Они чокнулись хрустальными стаканами и выпили.
Это был первый алкоголь, который Апшоу пробовал почти за две тысячи лет. В далеком прошлом, когда после смерти жены он был бездомным и постоянно напивался до отключки, подобное выдержанное виски стало бы для него райским напитком. Но теперь он утратил к нему всякий вкус.
– Я все еще помню день нашей встречи, – произнес Пилчер. – Ты стоял в очереди за супом в ночлежке. Я обратил внимание на твой взгляд. В нем было так много скорби…
– Ты спас мне жизнь, – отозвался его гость.
Старик пристально посмотрел на него:
– Ты все еще веришь мне, Тед?
– Конечно, – солгал Апшоу.
– Конечно, – повторил за ним Пилчер. – Ты ведь отключил наблюдательный центр, когда я сказал тебе это сделать.
– Верно.
– И даже не спросил зачем.
– Нет.
– Потому что ты мне веришь.
Дэвид смотрел в свой стакан, вращая в нем янтарную жидкость:
– Я кое-что сделал сегодня, Тед.
Его собеседник поднял взгляд на темные экраны и ощутил, как в желудке разрастается ледяной ком. Он перевел глаза на Пилчера – тот взял пульт управления, что-то набрал на клавиатуре, и экраны озарились светом.
Будучи главой наблюдательной службы, Тед четверть своей жизни смотрел, как эти люди едят, спят, смеются, плачут, спариваются и иногда – когда они собирались на празднество – умирают.
– Мне нелегко было это сделать, – сказал Дэвид.
Тед смотрел на экраны. Его внимание сосредоточилось на одной сцене – женщина скорчилась в душевой кабине, плечи ее дрожат от рыданий, а когтистый кулак пробивает дверь ванной комнаты. Апшоу неожиданно стало нехорошо. К горлу подкатила тошнота. Пилчер не сводил с него глаз. Тед оглянулся на босса и сказал, чувствуя, как его глаза наполняются слезами: