Запомни это число!

Бугров Евгений

– Есть два основных пути, – вслух размышлял Драма. – Копать через фирму, которая составляла договор, через нотариусов, но это заведомый тупик. Официальных полномочий мы не имеем, а если подключить настоящих ментов, пусть своих, у бандитов все куплено, они моментом поймут, откуда ветер, и Жанну просто грохнут, а заодно и нас с тобой.

– Черт с ней, с гитарой, – трусливо сказал Герман. – Это опасно.

– Мы тоже можем быть опасными, но девушку, правда, жалко. Второй путь проще, и гораздо продуктивней. Вычислить через общих знакомых. Человек не живет в вакууме, он с кем-то общается, ниточки должны быть. Вспомни какую-нибудь фразу, деталь, на которую ты не обратил внимания. Вдруг он на кого-то ссылался, не мог же он ни одной ошибки не допустить!

– Через госпиталь?

– Нет, это не то. Вряд ли. Он бы тебя не позвал, если бы там имелся шанс. Афганцы – это тоже мафия, друг друга не сдают.

– Он не афганец!

– Все равно. Если в госпиталь сунемся, они его в известность поставят. Нет, концы должны быть не деловыми, скажем, мать или отец, подруга или сестра.

– Художник! – Герман судорожно припоминал. – Он сказал, что отец его тоже художник, коллекционер! Ломов Юрий Павлович, якобы приятель Корнеева.

Драма без энтузиазма кивнул:

– А Корнееву он сказал, что вы с Люсей его друзья, потяни за ниточку, к тебе же и приведет, как петля заячья. Нет, ты вспомни что-нибудь такое, чтоб от его вранья не зависело. Нужна маленькая, но правда. Конкретная, реальная зацепочка…

– Вспомнил! – воскликнул Герман. – Есть зацепка. Карина!

– Какая Карина? Ты не рассказывал.

– Да я и сам забыл! Одна продавщица, из ночного киоска, где он отоваривался. Она его узнала, даже из палатки вышла, а я за углом стоял, чтобы не светиться, я же там живу. Пили много, все как во сне, а сейчас вспомнил. Точно, Карина! Она вышла, по имени его окликнула, а он скрылся.

– Еще бы, ему назад не возвращаться. И много он там купил?

– Не купил! Он как бы в долг взял. Два Распутина по 0,7, блок Кэмела, консервы там разные.

– Палатку найдешь?

– Чего искать! На углу, рядом с моим домом. По пути к остановке!

– Тогда поехали, – в некотором сомнении сказал Драма…

Они вышли из бара и поймали такси.

8

Герман с независимым видом постоял возле палатки, разглядывая витрину, потом набрался смелости, заглянул в зарешеченное окошечко, купил пачку «Беломора», счастливый вернулся к Драме.

– Точно. Эта палатка! – возбужденно сказал Герман. Он походил на разведчика, вернувшегося из ночного рейда по вражеским тылам.

– А девушка?

– Вроде она, – сказал Герман, оглядываясь по сторонам, как на передаче шифровки из центра.

– Не спросил про Бориса?

– А вдруг это не она, недели три уже прошло, могу обознаться. Он же денег должен, у нее тоже крыша, а у меня семья, понимаешь. Ребенок у тещи живет, придется их на дачу переправлять. Сам говоришь, опасно. Давай лучше ты!

– Конечно, – сказал Драма, направляясь к палатке.

– Она книжку читает! – по-отечески напутствовал Герман. – Будь осторожен.

Девушка, действительно, читала книгу, которую сразу отложила, и подняла лицо. Она напомнила Драме Пуму, даже грустно стало. Симпатичная девушка и глаза тоже грустные.

– Привет, Карина, – по-приятельски поздоровался Драма. – Как жизнь?

– Нормально, – девушка поднялась, ожидая продолжения. Драма безоблачно ее рассматривал в темноте палатки. Фигурка хороша! Это наблюдение ему понравилось.

– Поужинаем? – запросто предложил он, словно ужинал с ней день да через день, и всегда успешно. – В ресторане. Как сегодня?

– Я работаю.

– Не сейчас, вечером, – Драма не давал ей опомниться. – Цветы корзинами, апельсины бочками, а что читаете? Братья Карамазовы! А я так грубо, виноват. Тетушка Чарли привет передает, из Бразилии, где много диких обезьян.

– Вы кто?

– Известный продюсер, похож? Кино снимать будем, пока никому, это секрет, – Драма дурачился, зато в глазах продавщицы исчезла грусть, замелькали искорки. – Годы летят, Карина, как журавли в родные края, летят и курлычут, а я до сих пор холостой. Кстати, еще не замужем? Будешь в главной роли, чего сидеть на ящиках тут, баклажанами торговать. Сонька Золотая ручка, детектив про войну Гражданскую. Хочешь быть моей вдовой? Я сегодня богат, наворовал с утра. Как насчет ресторана? Утром в загс. А можно наоборот! Если любовь, терять нечего. Или ты замужем? Сейчас цыган позову. Поедем в табор!

– Зачем? – она уже кокетничала.

Еще бы, он смотрел восхищенно, рассчитывая на ее женский рефлекс.

– Приворожить красавицу, надо. У меня дедушка был цыганским бароном. Я же знаю, как тебя зовут? Или ты думаешь, я хожу по всем палаткам, и кричу. Карина, ласточка, ты где? – краем глаза Драма заметил, что Герман неумолимо приближается, все испортит. – Кстати, совсем забыл, – он вынул несколько стодолларовых банкнот, отсоединил одну купюру, положил на стойку. – Этого хватит?

Легкий шок не повредит. Девушка сразу погрустнела.

– Что вам?

– Ты не поняла, Карина, – мягко сказал Драма, наблюдая за реакцией. – Это долг. Боря просил передать! Он не помнит, сколько должен. Вот и спрашиваю. Этого хватит?

Карина оживилась, взяла деньги.

– Значит, узнал! А я думала… Это много. Сейчас я сдачу дам!

– Не надо сдачу, – Драма улыбнулся. – Это мелочь, на конфеты. Боря просил передать, я передал. Миссия невыполнима. Так как насчет ресторана?

Герман уже дышал в затылок, прислушиваясь к разговору. Разведчик дело знает!

– Вам чего? – резко спросила Карина, надеясь отпугнуть лазутчика.

– Мне это. Того. Я воздухом дышу, – пробормотал Герман, понимая, что без гитары он бессилен, и отошел в сторону, притаившись за углом палатки.

– После девяти я свободна, – улыбнулась Карина.

– Заехать за тобой?

– Нет-нет! Сюда не надо…

Они уточнили место и время встречи.

Едва Драма отошел от палатки, Герман налетел коршуном.

– Ну что! Что она сказала?

– Пока ничего. Свидание назначили.