Запомни это число!
Шрифт:
Перед ним стоял Борис в камуфляже! Без пуховика и гитары. Узрев в коридоре пятнистый камуфляж, гости передумали уходить. Еще бы! Живая легенда, молодой человек, которого только что поливали помоями, самыми последними словами, негодяй, потрясший отпетым коварством и подлостью, зашел в квартиру! Герман не знал, что и сказать, лицо не слушалось, он даже улыбаться не мог. Люся вспыхнула и тоже растерялась, понесла на кухню грязную посуду, блюдца и чашки, и две пустые бутылки из-под сухого вина.
Гости устраивались поудобней, ожидая грязного скандала. Что сейчас будет?
– Вы меня потеряли, – сказал Борис, обращаясь к Герману. Они стояли посреди коридора, напротив стеклянных дверей гостиной, партер затаил дыхание. – Закрыли меня в кутузке! Двух ментов отметелил. Ты же помнишь, я никакой был. Еще с афганцами добавили, а тут наряд. Только сегодня выпустили, ребята справки там собирали, что я контуженный. Могли посадить за хулиганку, вроде обошлось. Гитара цела, ты не волнуйся! Пуховик тоже. Все у братана, где пили. Можем сейчас съездить! Поехали?
Герман тут же оттаял, торжествующе глянул на публику.
– Проходи!
Гости чувствовали себя пристыженными. Думали, черт знает, что. А парень в историю влип, бывает, человек воевал, из другого мира, контуженный. Двоих ментов повалил? Им, людям с литературными званиями, такого и не снилось! Зашла Люся с поджатыми губами. Она слышала объяснение с кухни, но все же этого мало, ее женское достоинство требовало реабилитации. Борис опередил события:
– Герман, я перед вами виноват! Разреши твоей жене сделать подарок?
Лауреат всесоюзных конкурсов только руками развел, разве что не сконфузился. Борис вынул из нагрудного кармана своего пятнистого сарафана коробочку, обтянутую тисненой кожей, положил на стол.
– Надеюсь, Люся! вам понравится. Это из коллекции моего отца, он посоветовал. Говорит, работа старинная, а я не мог с пустыми руками сюда явиться. Вот, носите на здоровье! – он открыл коробку.
Изумленным взорам гостей предстал на черном бархате роскошный ювелирный гарнитур. Небольшое колье из червленого серебра с мелкими изумрудами, перстенек и сережки, все изделия сплетены, как паутина, тончайшей ювелирной вязью. Камешки мелкие, но тут дело именно в работе. Люся ахнула и мгновенно растаяла, не верила своему сказочному богатству, ушла примерять изделие. Гости сидели как оплеванные. А они-то что думали? Тоже мне, люди со званиями.
– И тебе, Герман, подарок, – и Борис вынул из кармана часы. – Швейцарские! Не подделка. От души, я виноват. Сходить за водкой?..
Еще бы, как не сходить! И понеслось. Никто уходить не думал, какое время, какая ерунда. Борис, эта живая скатерть-самобранка, разумеется, был гвоздем программы! Затаив дыхание, все наблюдали за этим чудом. Дамы строили глазки, не уставая открыто и громко, со смехом признаваться в любви. Это особый шик флирта, в присутствии мужей, которые не могли открыто ревновать и тоже выражали симпатию. Они пили водку. Борис был вне конкуренции! Он читал стихи и снова показывал каратэ. Как тут сердиться? Он тоже увлекся. Взял и почти съел… на глазах у всех стеклянный стакан, не граненный, из тонкого стекла. Откусил край, похрустел, запил пивом, еще раз откусил. Публика сидела в шоке, такого никто никогда не видел. Тем не менее, Герман был начеку. На всякий случай он убрал неслыханные подарки в секретер, с глаз долой, чтобы никого не искушать. Люди с виду приличные, но кто их знает, чертей богемных. Теперь он никому не доверял, тем более по пьянке. Входную дверь он закрыл на второй замок, которым в обычное время не пользовались, ключ положил в карман, вот. Теперь никто не покинет квартиру без его прямого и непосредственного участия, так оно спокойнее. Твердо решив не напиваться, он зорко следил за обстановкой. Часа в три ночи гости начали постепенно расходиться. Герман всех выпускал и провожал, а раньше бывало так: дверь настежь! уйдут и не закроют.
Наконец, они остались втроем. Счастливая Люся ушла спать. И произошло следующее. Борис вдруг побелел, схватился за живот и упал на пол, начались судороги, изо рта пошла пена, глаза закатились. Герман перепугался, помрет парень! Не иначе, стекла наелся. Он схватился за телефон, чтобы вызвать «Скорую».
– В госпиталь звони! – проскрипел Борис. – Это контузия, там военные спецы.
– Куда звонить, номер?
– Подожди, вроде бы отпускает. Сейчас… – несчастный парень перебрался с пола на диван. Лицо было в поту. – Если повторится, могу концы отдать. Дай телефон. Адрес скажи, номер дома?
Герман подтащил телефонный провод, назвал свою улицу, номер дома, квартиры. Боялся, что приступ вот сейчас повторится, и Борис умрет прямо на его диване. Вот! Опять зубы залязгали!
– Пить! – Борис судорожно задышал. – Воды принеси, кружку железную надо, чтобы не сломать.
Герман помчался на кухню, нашел алюминиевую кружку, чайник пустой, налил воды из-под крана. Когда вернулся, Борис объяснялся по телефону, описывая симптомы, положил трубку.
– Едут! – взяв кружку, он вцепился в край зубами, наверно, челюсти свело, пару глотков сделал, отдышался, выпил остатки. – Пока не разберутся, пить не дадут!
Вдруг он выронил кружку, его начало выворачивать, рвать. Наконец, в дверь позвонили, Герман открыл. Зашли трое в белых халатах. Врач глянул на больного, открыл медицинский бокс.
– Носилки! Живо!
Пока санитар бегал в машину за носилками, врач сделал укол, посмотрел на расхристанный стол. Сразу понял, что пьянка была изрядная, бутылок много, ему не объяснишь. Бориса понемногу отпускало.
– Мальчишка контуженный! – врач играл желваками. – Ему пить нельзя ни капли, вам не стыдно? Взрослый человек. Должны понимать. Вы кто ему?
Герман не знал, что и сказать. Борис пришел в себя, выручил:
– Он не знал, я случайно тут оказался! Посторонние люди.
Появились носилки, санитары переложили больного.
– Где его вещи? Или он в носках пришел! Я в милицию сообщу. Пальто, куртка. Что у него было?
– Я так пришел, – сказал больной, его уже выносили. – Берцы тут, в коридоре.
Герман засунул ботинки Бориса в пакет и, сам не понимая зачем, снял с вешалки пуховик жены, отдал санитару. Пусть будет ответный подарок! Врач закрыл свой чемодан.
– До свидания.
Герман проводил врача до машины, носилки уже задвигали. Борис поднял голову:
– Братан! Ты приходи в госпиталь, буду ждать.
– Конечно, завтра же. Обязательно!
«Скорая» выехала со двора. Герман вернулся в квартиру, хлопнул стакан водки, лег спать с чистой совестью. Утром его разбудил телефонный звонок. Герман взял трубку, плохо соображая, что он и где находится.
– Германа, пожалуйста! – раздался очень строгий голос.
– Я слушаю вас.
– Это художник Корнеев! – внушительная пауза. – Ну, Герман. Где твой друг?