Шрифт:
Смерть разрешения не спрашивает
Несчастье знает
Всё вышло гораздо хуже, чем он думал: вечером к нему приехал Фрэд. Кожаное пальто, кожаное кепи, лицо строгое, бесстрастное, щёки до синевы выбриты, в левой руке дипломат, в правой – зонтик, то ли от волос, то ли от одежды стойкий запах парфюма. Бутылка коньяку, которую Коробов тщетно пытался прикончить после обеда, одинокая, как памятник в степи, всё ещё стояла посреди стола. Работа для совладельца строительной
Закрыв за собой входную дверь, Фрэд шумно втянул воздух и брезгливо поморщился:
– Кажется, я начинаю понимать, почему у тебя почти не бывает дам. Ты бы хоть иногда проветривал, – он упёрся концом зонтика в пол, и назидательно добавил: – Женщины могут смириться со многим, но только не с вонью.
– Даже если она исходит от денег? – сипло поинтересовался Коробов.
– Брось ты, – сказал Фрэд, – когда ими от тебя пахло?
Тут он был прав: денег, которыми можно было бы швыряться, у Коробова уже давно не водилось. Горячо любимая жена плюс обожаемый тесть опустошали его карманы так же быстро, как два промышленных пылесоса – пыль из недорогого паласа. Вчера такое открытие могло бы послужить Коробову только хорошим поводом для спурта – сегодня лишь напомнило о пороке.
Сунув в рот сигарету, Коробов достал из холодильника два запечённых с овощами куска свинины и поставил в микроволновую печь. С пивом и «огненной водой» от пищи неверных мог отказаться разве что аллах. Впрочем, никаких особенных причин волноваться по этому поводу у того не было: ни сегодня, ни завтра никто приглашать его в этот дом не собирался.
С минуту освещённый двумя матовыми бра Фрэд молча наблюдал за хлопотами компаньона, затем разделся и, подойдя к зеркалу, тщательно расчесал короткую, ни одного седого волоска, шевелюру. В новом сером костюме, голубой рубашке и красном галстуке он выглядел лет на десять моложе своих пятидесяти. Закончив прихорашиваться, он отошёл от зеркала и, пряча в карман расчёску, поинтересовался:
– Ну, и чем завершились генеральные переговоры?
Коробов устроился на стуле и жёлчно усмехнулся:
– Когда одна половина команды пытается залатать пробоину, а другая рассаживается по спасательным шлюпкам, то обычно всё заканчивается кораблекрушением.
Фрэд облокотился на стойку и, щёлкнув зажигалкой, прикурил коричневую с золотым ободком сигарету. Над его головой, словно опознавательный знак грядущих перемен, свисал жёлтый надувной шарик с кроваво-красным «Ай лав ю!».
– Предлагаешь сгинуть нам вместе? – спросил он.
– В одиночку компании не вытащить.
– Кажется, на этот раз мальчики окончательно загнали тебя в угол, – беззлобно прокомментировал Фрэд.
Коробов принуждённо улыбнулся:
– Скорее, выгнали.
– И поэтому ты решил надраться?
– Хотел убедиться, насколько всё действительно серьёзно.
– Ну и как, убедился?
Коробов подошёл к бару и, выбрав две коньячные рюмки, а из спиртного свой стратегический запас – бутылку настоящего «Наполеона», сел за стол:
– Эти сукины дети пытаются поиметь с нас ещё четыре лимона.
Взгляд Фрэда скользнул по паркету, потом по стене и снова остановился на Коробове:
– И тебя это всё ещё удивляет?
Коробов поморщился:
– Теперь уже нет. Я решил сократить их «бюджет» вдвое.
Губы Фрэда презрительно скривились:
– Гениально.
– Я хочу, чтобы ты съездил к Михайлову, – продолжил Коробов. – Если он упрётся, они ничего не смогут с нами сделать.
– Смешно, – с горечью произнёс Фрэд. – Подобным образом ты мог бы поступить год назад, два года. Единственное, что ты можешь сделать сейчас, – продолжать исправно выплачивать им их грёбаные проценты. При одном, конечно, условии: если они согласятся их принимать.
Коробов откинулся на спинку стула:
– В таком случае они вообще рискуют потерять эту фирму.
– Ну да, – сказал Фрэд, – а заодно и всё к тебе расположение! И, как я понимаю, теперь уже окончательно!
Губы Коробова растянулись в злой усмешке.
– Пусть они им подавятся!
Фрэд переступил с ноги на ногу и раздражённо дёрнул подбородком.
– Думаю, что они сделают это не без удовольствия, – заметил он. – Во всяком случае, если их слёзы и прольются, то совсем по другому поводу.
Коробов фыркнул:
– Слышать ничего больше о них не желаю!
Когда мужчина начинает реагировать на опасность подобным образом, он либо уже перестал им быть, либо вот-вот перестанет.
Разглядывая на руке ногти, Фрэд медленно произнёс:
– Вчера звонила Виктория. С сегодняшнего дня твой тесть в отставке.
В обороне Коробова тесть являлся главным звеном. После того как полгода назад он лишился его поддержки, дела пошли наперекосяк: возражать начали даже те, кто раньше и рта боялись раскрыть. Коробов зябко поёжился. Почувствовать себя в одночасье человеком с улицы – ощущение не из приятных.
– В понедельник мне пообещали в банке кредит, – хмуро сообщил он Фреду. – Сто десять лимонов, на шесть месяцев, под семнадцать годовых. Я подсчитал: таких денег нам вполне хватит, чтобы выкрутиться.
– А что ты отдашь им в качестве гарантий, – глухо поинтересовался Фрэд, – загородный дом горячо любимого тестя?
– Нашу с тобой недвижимость.
Фрэд вскинул потемневшие глаза:
– Меня такой кредит не устраивает.
– До сих пор тебя устраивали любые деньги.
– До сих пор остаться без штанов мне ещё никто не предлагал.
Коробов с усилием улыбнулся:
– Через полгода мы с тобой снова будем на коне.
Фрэд мрачно вздохнул:
– Без тестя мы с тобой через полгода будем на паперти, – он поморщился. – Да что тут говорить, я даже обсуждать эту тему не хочу!
За семнадцать лет он в первый раз отказался ему помочь.
– Значит, пока наши дела шли хорошо, – с трудом подбирая слова, произнёс Коробов, – мы были вместе. А стоило лошадке споткнуться – и ты её тут же меняешь?
Фрэд осуждающе помотал головой: