Заповедь субботы. Новый подход к происхождению человека

Романов Роман Романович

2 стадия:

Реконструированный «день второй» имеет своей главной особенностью, с точки зрения ком­муникации, появление зрителей, почтенной публики в маргинальном «театре», вынужденно перемес­тившемся на тонкие верхние ветки деревьев. В таких намного более сложных условиях «дословное» повторение ритуала поклонения Артефакту становится невозможным, но сам ритуал является психо­логической потребностью для маргинального круга девственниц. Поэтому на этом этапе происходит разделение «словесного», сакрально-звукового сопровождения ритуала от большей части жестов и ритуальных действий. Однако при этом возникает потребность в усилении силы звука и более четкой артикуляции сакральных «слов», чтобы их могли воспринимать на расстоянии и другие «актеры», и ревниво следящая за «спектаклем» аудитория внизу.

Применение каменных орудий для раскалывания орехов известно всем высшим приматам, поэтому вполне естественным был переход к использованию камней для производства деревянных Артефактов тем же способом, раскалывая верхние и крайние тонкие побеги всевозможных фикусов, растущих в тропическом лесу. Но это означает, что все четыре конечности младшей части стаи по большей части были заняты – камнями, деревяшками и необходимостью удерживаться на тонких ветках. Жесты, обычно используемые приматами для повседневной коммуникации в простых ситу­ациях, теряют свое преимущественное значение. Вместо них все чаще приходится использовать те самые «сакральные слова», из близких по значению ритуальных ситуаций, то есть более четко артикулированная «слоговая» звуковая коммуникация получает дальнейшее, все более широкое распространение в ситуациях, не связанных со стереотипным применением.

Соответственно на третьей стадии эта тенденция будет многократно усилена, поскольку руки сначала всех «маргиналов», а потом и всех членов стаи будут постоянно заняты каменными оруди­ями, а то и двумя. Это ведет к закреплению не только двуногого хождения (еще не прямо), но преимущественно звуковой, а не жестовой коммуникации.

«Гражданская война» на третьей стадии:

Неизбежная с появлением первых каменных топориков эскалация агрессии и волны террора между двумя идеологически противостоящими частями стаи, является первым социально-экологиче­ским кризисом, в ходе которого происходит видообразование. Например, особи со слишком агрессив­ным внешним видом, крупными резцами и клыками не имели шансов пережить этот период взаимных страхов и нападений. Поэтому вид homo, в отличие от прочих приматов имеет ровный ряд зубов без выделяющихся своими размерами, как в детском возрасте (неотения). И вообще в этот период признаки, характерные для детского возраста, в том числе и пропорции тела с большей головой были спасительными для их обладателей.

Аналогичным образом, наибольшие шансы выжить имели особи, способные, несмотря на испытываемые эмоции страха, вступить в «словесную» коммуникацию с потенциальным агрессором, то есть в буквальном смысле заклинать сакральными звуками.

Установление в первобытном лесу нового «революционного режима» во главе с вожаком, являющимся одновременно хранителем Артефакта и верховным жрецом обретенной веры, необхо­димо приводит к новому расколу и вытеснению маргинальных «отступниц» за пределы экологи­ческой ниши. При этом возобновляется театр, на этот раз отражающий чувства взаимной ненависти, но в отличие от «дня второго» на больших расстояниях, вне пределов прямой видимости. Как след­ствие сакральный слоговый речитатив соединяется с выражением самых сильных эмоций, и превра­щается в протяжное «пение сирен», в котором отдельные слоги сливаются в сочетания – будущие слова и фразы.

Переход к экстенсивному росту:

Одним из важных выводов в научном обзоре С.А.Бурлак является утверждение о переходе из экологической ниши тропического леса в саванну как ключевом моменте образования нового вида, первого в роду homo. При этом, как и у Поршнева предполагается, что сложности, связанные с освоением новых ландшафтов вынудили пралюдей к оснащению более сложными орудиями и инст­рументами языковой коммуникации. Полностью соглашаясь с определением момента выхода нового вида на траекторию экспансии, следует указать на несостоятельную перестановку причины и следствия.

Кстати, С.А.Бурлак отмечает еще один верный момент – выход в новую нишу не стал отказом от прежней, лесной ниши. Новый вид успешно занимал и лес, и саванну, и даже прибрежные воды, как знаменитая «Люси». Однако при обычном, чисто биологическом видообразовании, в лучшем случае, произошло бы просто разделение двух ветвей, давших начало разным видам. Другие приматы уже выходили в саванну, и при этом просто приобретали собачьи клыки и повадки.

Выход в саванну, полную многих новых опасностей, для приматов, предварительно не запас­шихся новым оружием, навыками и надежными средствами коммуникации привел бы просто к гибели этой части популяции, а не к успеху экспансии. Нет, гораздо логичнее считать, что пралюди сначала еще в лесу вооружились каменными топорами и дубинами, получили жестокий опыт внутри­видовой войны, приобрели развитую систему языковой коммуникации, действенной на больших расстояниях и пригодной для создания комбинированных сигналов для новой опасности.

А после выхода в саванну и другие экологические ниши, в конце третьей стадии происходит не качественный скачок, а количественный – пространственная экспансия, умножение вариантов базо­вых стереотипов поведения, разнообразия рациона и опасностей, а также репертуара новых слов – сочетаний слоговых сигналов для обозначения различных ситуаций.

Соответствие филогенеза онтогенезу:

В завершение реконструкции рождения прачеловеческого языка в ходе первых стадий антро­погенеза есть резон напомнить еще один общий принцип, который признан в качестве основы для реконструкции ранних стадий развития. Речь идет об известном принципе соответствия отдельных общих форм онтогенеза и филогенеза. Применительно к развитию человеческого языка, и об этом тоже пишет С.А.Бурлак в своем обзоре, реконструированные начальные стадии развития должны иметь какое-то сходство с первыми младенческими стадиями индивидуального развития человека.

Для нашей реконструкции этот принцип Геккеля вполне выполняется. На самой первой стадии развития языковой коммуникации со взрослым окружением, ребенок воспринимает произносимые слова и пытается их воспроизводить – лепетать, повторяя слоги, затем отдельные слова. При этом налицо неослабевающая потребность соучастия во взрослой коммуникации, как у маргинального «детского» сообщества первой стадии антропогенеза. И точно так же на второй стадии ребенок устраивает любящим взрослым монологический спектакль, демонстрируя владение словами как главной связью с окружающим миром. Наконец, на третьей стадии онтогенеза происходит активное вовлечение взрослых в игру с любимыми игрушками и... обучение их детскому языку. Взрослые должны повторять сказанное детьми, чтобы показать пример, как надо.

Так что и этот важный принцип в нашем случае тоже работает.

Рождение разумной коммуникации

Качественное усложнение репертуара и внутренней сложности поведенческих программ на каждой из последующих стадий антропогенеза обеспечивает развитие новых надстроек над базовыми языковыми навыками, выстроенными на первых трех стадиях. Здесь уже принципиальным философ­ским образцом будет не Геккель, а Валентин Турчин с его кибернетическим принципом метасистем­ных переходов.

Заметим также, что языковые эксперименты, фактически моделировавшие разделенное надвое сообщество, обеспечили развитие у высших приматов жестового или знакового «языка-посредника» до уровня, примерно равного третьей стадии, за исключением произвольной вокализации. Однако на следующий уровень в этом процессе усложнения система с неполным разделением «приматологии-приматы» так и не вышла. Возможно, именно потому, что необходимый уровень стресса и фрустра­ции для приматов был бы слишком негуманным, за гранью даже самой эластичной научной этики.