Заповедник
Шрифт:
Кияшов фыркнул, но промолчал. Зотов заявление старшего механика комментировать тоже не стал, высказался кратко, как обычно:
– Посмотрим.
Инна снова взмахнула ресницами и остановила взгляд на Яловеге. Тот подмигнул девушке, и она поспешно отвернулась, пока капитан не заметил неподобающего поведения старшего механика.
– А вы в курсе, что мы сейчас находимся в самом сердце туманности Близницкого? – осведомился Байрам Камаль.
– Я не навигатор, – откликнулся Яловега. – Курс прокладывает старпом. Вот пусть он и отчитывается.
– В
Зотов удивленно приподнял бровь. Чтобы Кияшов решил с кем-то посоветоваться? Да еще не из членов команды? Похоже, они и впрямь серьезно влипли.
– Устав предписывает выходить из подпространства, – объявил Зайчиков. – В звезду мы не влетим – здесь нет звезд. А пыль и газ не разрушат корпус, только повредят его.
– Выходим, – принял решение капитан.
– Выходим, – эхом отозвался старпом Кияшов, – хотя, сдается мне, добром это не кончится.
«Семаргл» вынырнул из размытых теней подпространства в реальный космос. Казалось, что корабль фыркнул, словно тюлень, поднявший морду над полыньей. Пыль ощутимо скребла по корпусу. Механик и старпом скороговоркой выдавали команды, выравнивая скорость звездолета и окружающего его пылевого облака.
– Вы говорили, что здесь нет звезд, – подала голос Инна. – А это что? Кажется, будто мы прямо из нее вылетели.
Приникшие к мониторам мужчины не сразу оторвались от созерцания графиков и колонок цифр, чтобы посмотреть в иллюминатор. Капитан Зотов только шире раскрыл глаза. Посрамленный Зайчиков беззвучно открывал и закрывал рот. Один лишь Баирам Камаль сохранил внешнее спокойствие и улыбнулся девушке:
– Поздравляю вас, Инна. Вы стали первооткрывательницей новой звезды. Редкий случай в обжитом космосе.
– Сто двадцать парсек от Солнца – это уже не совсем обжитой космос, – машинально заметил Зотов. – Хотя открытие звезд видимого спектра в такой близости от нашей родной планетарной системы – случай действительно редкий. Ее излучение поглощается туманностью, и поэтому звезда невидима с Земли…
– И что мне за это будет? – спросила Инна, пару раз хлопнула ресницами и приняла такую эффектную позу, что мужчины задержали дыхание.
– Слава, слава в веках, – рассмеялся Байрам. – Материальное поощрение для открывших новые звезды не предусмотрено. Иначе все астрономы стали бы миллионерами. Звезд слишком много…
– Но теперь Инна может дать новой звезде имя, – подал голос Зайчиков.
– Действительно, – согласился Зотов. – Как вы ее назовете, дорогая?
– Какая уж «дорогая»… – не поняла капитана девушка и потупилась: – Может быть, лучше Лазурная?
Самые сообразительные сразу вспомнили, что фамилия Инны – Лазуренко, и в который раз подивились людскому тщеславию. Зотов, который особой сообразительностью не отличался, не понял, что Инна имела в виду, и заявил:
– Она, скорее, грязно-желтая, я бы сказал.
– Прямо-таки дерьмового цвета, – откликнулся Кияшов и поправился, поймав гневный взгляд капитана: – Я не имею в виду ничего… Кхм-кхм… Ну сами посмотрите, цвет похож на дерьмовый! Ну очень похож.
– Евграф Кондратьич, – набрался строгости Зотов, – я вас предупреждал неоднократно. Ваши реплики просто недопустимы. Здесь дамы.
– Дамы не дамы, – пробурчал старпом. – Цвет прямо-таки…
– Кияшов!
– Это из-за пыли, – пояснил Камаль. – Полагаю, что спектр Лазурной очень близок к спектру Солнца. Типичный желтый карлик.
– А по-моему, она большая! – подала голос Инна, обидевшаяся за свою звезду. – И цвет приятный. Персикового оттенка…
– Тогда какого черта лысого вы назвали ее Лазурной? Так бы и окрестили – Персиковой, – фыркнул старпом, далекий от понимания тонких движений девичьей души. – Впрочем, дело ваше… А звезда – не меньше Солнца. И вращается довольно быстро. Впрочем, радости от этого никакой. Пока разгонимся, весь корпус пылью побьем. Мы в гравитационном колодце. То-то я смотрю, пыль странно так… движется. Ну все, курс скорректировать не удается! Твою налево!
– Здесь дамы, екарный бабай! – выругался Зотов и даже покраснел от ярости. – То звезда ему не тою цвета, то всякие намеки себе позволяете, Евграф Кондратьевич! Да что с тобой такое, в самом деле? Доведешь ты меня сегодня!
– Твою направо! – отозвался старпом. – Если даме вскоре тоже не захочется выругаться, то я ее совсем не понимаю. Эта лазурно-дерьмовая звездочка еще даст нам копоти! Попомните мои слова!
Когда капитан вызвал Антона Делакорнова во внешнюю обсерваторию «Семаргла», помощник механика приготовился получить справедливый, но заслуженный нагоняй. Даже услышать решение о лишении премии и дисквалификации на время полета. Или что-нибудь еще похуже. Мало ли что взбредет капитану Зотову в голову. Кэп слыл самодуром и славился непредсказуемостью.
Но, к его удивлению, Зотов был с ним безупречно вежлив и даже предупредителен. Подозрения вызывали только два типа в форме внешней разведки, которые непонятно с какой целью отирались в корабельной обсерватории. С одним из них, Олегом Зайчиковым, Антон даже познакомился, когда тот в гражданской одежде разгуливал по кораблю. Теперь Делакорнов судорожно вспоминал, не сболтнул ли тогда чего лишнего. Одно дело – потрещать о том о сем с пассажиром, и совсем другое – выяснить, что этот пассажир – вовсе не пассажир, а офицер внешней разведки.
Помощник механика так разволновался, что сейчас не удивился бы ничему. Даже если бы эти разведчики во главе с капитаном повалили его на пол и начали избивать ногами. Значит, действительно есть за что. Значит, выболтал военную тайну. Проклятые амфетамины! Но капитан повел себя так странно, что Антон опешил.
– Кто ты по первой специальности, Делакорнов? – обратился к нему Зотов.
Если учесть, что доступ к компьютеру с личным делом Антона был открыт для капитана в любое время суток, вопрос был более чем странным. С подвохом.