Запредельность
Шрифт:
– И не очень-то хочет… пробормотал Лекс.
– Лучше поступим так: созовем Совет магистров. Это был бы лучший способ расположить к себе магистров, особенно учитывая ваши, мессия, возможности. Думаю, наш уважаемый арбитр в этом посодействует верно? Рассчитываем на вашии авторитет и красноречие…
Конрад внимательно посмотрел на арбитра. Тот встрепенулся, сказал, с готовностью заглядывая Лексу в глаза:
– Буду счастлив помочь самому… Спасителю… О-о… Мне даже не верится…
Арбитр начал заикаться, побледнел. Тыльной стороной ладони
– Только не падайте в обморок, – как можно мягче сказал Лекс. – Идите и помогите мне. Я мысленно с вами…
Лицо арбитра просияло. Он быстро и мелко закланялся, пятясь в сторону одного из проходов между безликими стенами, и вдруг припустил во всю прыть.
– Надеюсь, по пути его не хватит удар, – глядя ему вслед, сказал Конрад. – Что ж… У нас есть время. Пойдемте к Храму.
– А стоит ли? – усомнился Лекс. Он чувствовал себя неуютно среди этого мертвого камня. Все казалось какой-то грандиозной декорацией, а люди – статистами зловещей пьесы…
– Я думаю, вам это должно быть интересно, – странным голосом сказал Конрад.
– Пойдем, посмотрим, – неожиданно поддержала Конрада Джи. – Я, наверное, буду первой из Мастеров, кто его увидит…
Храм Предвестников являл собой странное зрелище. Похожий на гигантский золотой слиток, он высился над другими строениями Святой Обители, подавлял их. Трудно понять замысел архитектора – почему такая форма? Никаких внешних изысков – если не считать потускневшее, действительно отдающее золотом покрытие.
Еще больше удивляло его внутреннее устройство. Вход располагался с торца: ступени лестницы вели далеко вглубь строения – словно туннель, пробитый в монолите скалы. Неоправданно узкий в масштабе всего сооружения, он выводил в единственное внутреннее помещение. Тусклый свет масляных светильников с трудом справлялся с освещением всего пространства зала. Тем не менее, были видны колонны, украшенный фресками потолок…
И снова возникал все тот же вопрос: зачем нужно это циклопическое здание? Даже этот зал – слишком мал для такой громады. Или идея сродни египетским пирамидам – главное внешнее величие?
Лекс вздрогнул от неожиданного ощущения: таймер на руке завибрировал. Следом донесся тонкий писк. С удивлением поднес к глазам: вместо цифр на дисплее светились какие-то незнакомые символы.
– Неужели сломался? – пробормотал Лекс, постукивая ногтем по экрану. – Или камень так экранирует?..
Что должен экранировать камень в сложном мыслетронном устройстве, Лекс не знал и знать не мог. Его внимание вдруг привлекло другое.
Джи и Конрад, не отрываясь, смотрели на большую статую, возвышающуюся над алтарем в свете дрожащих огоньков. Она была довольно необычна: стилизованная человеческая фигура с вытянутыми и будто обрубленными над головой руками – словно человек нырял в странный, перевернутый бассейн. Ноги ниже колен исчезали в глубине постамента.
– Какая странная статуя… – проговорила Джи. – И сколько
– … пришел ниоткуда и уйдет вникуда… – тихо и торжественно сказал Конрад.
– Кто это? – спросил Лекс.
Конрад пронзительно посмотрел на него и сказал:
– Вы еще не поняли? Это же вы, мессия…
4
Арбитр все устроил на удивление быстро. Вслед за Конрадом Лекс и Джи проследовали в соборный зал. Здесь проходили самые важные события в жизни Ордена, в том числе – заседания Совета и Коллегии Праведников, а так же выборы Верховного Магистра.
Зал этот не поражал роскошью, и вообще не был похож на религиозное сооружение. Строгие колонны квадратного сечения, расположенные крутым амфитеатром скамьи, кафедра по центру делали его больше похожим на учебную аудиторию. Если все это действительно сооружалось с подачи таинственных Пришедших Извне – у них были странные и противоречивые представления о культе имени самих себя…
Сейчас в этом большом зале были лишь трое. У них оставалось время, чтобы передохнуть и собраться с мыслями.
Джи медленно прогуливалась вдоль стен, касаясь руками камня, статуй, дерева скамеек. Конрад молчаливо сидел у подножия кафедры, замерев, будто экономил каждую толику силы.
А у Лекса все не уходило из памяти дикое видение памятника самому себе. Не просто памятника – алтаря! Это просто немыслимо: во имя него сражались, в жертву ему приносились миллионы людей… Пусть все не столь буквально, и сам он знает, что не виноват в этом безумии, но все же…
Что ни говори: никому не пожелаешь этого сомнительного счастья.
Быть Мессией…
Верховные иерархи Ордена Судного Дня чинно входили в зал, рассаживаясь по одиночке и группами – видимо, у каждого здесь было свое привычное место. Вряд ли арбитр подробно изложил им суть дела: лица у большинства были скучающие, и на посторонних, устроившихся вверху, на «галерке» они не почти не обращали внимания. Все были в светлых, с металлическим отливом, одеяниях, перехваченных у пояса широкими ремнями, с кинжалами или отчего-то пустыми ножнами за поясом. На груди многих сверкали самые разнообразные регалии – от медальонов до звезд, крестов и камней в сложной оправах, руки сжимали массивные жезлы. Все это, придавало бы довольно серьезный и воинственный вид, если бы не чрезмерная полнота и дряхлость большинства магистров.
– Почему они так одеты? – тихонько спросила Джи.
– Так уж повелось, – отозвался Конрад. – Предвестники – в первую очередь воины, бьющиеся за спасение Сущего. Для того и создавался Орден. Магистры – его командиры, их задача – вести в бой наших воинов. Правда, теперь военачальников стало больше, чем подлинных бойцов, да и вести их в бой некому. А традиция осталась…
Пространство постепенно наполнялось гулом голосов, и Лекс почувствовал нешуточное волнение.
Он тихо сказал: