Запрещаю тебе уходить
Шрифт:
– Паровозик чух-чух,
Едет зайка и петух
С ними маленький мышонок,
Полосатенький котёнок.
Никитка поёрзал, устраиваясь удобнее. Я улыбнулась уголками губ. Погладила по спинке и продолжила тихонько напевать:
– Ночь накрыла пеленой,
Принесла им всем покой.
Сладко спят зверята,
С ними спят ребята.
Постепенно дыхание сына стало ровным. Размеренное шуршание шин по мокрой дороге успокаивало, и я даже забыла, что нахожусь под конвоем. Подняла взгляд. Женя пристально
– Что не так? – спросила я, не желая ждать, пока он начнёт первым.
Но он не ответил. Отвернулся к окну и уставился на улицу. А я машинально продолжила поглаживать спину сына, глядя на его отца и гадая, что делается у него в душе, в сердце. И есть ли у него вообще сердце. Или я по неопытности и глупости приняла за него кусок свинца?
Насытившийся эмоциями, Никита крепко уснул. Спал он всё время, что мы ехали, и не проснулся, когда остановились у подъезда.
– Оставь ребёнка в машине, – прервал мои колебания Женя. Сказано это было тихо, но прозвучало приказом. Его «ребёнка» резануло по ушам. – Это будет гарантией, что тебе не взбредёт в голову какая-нибудь дурь.
Не ответив, я осторожно переложила Никиту на сиденье. Сняла пальто, свернула и подложила ему под голову. И снова поймала на себе пристальный взгляд мужа, но спрашивать на этот раз, чем он недоволен, не стала.
На улице было холодно. Платье не спасало ни от ветра, ни от усилившегося дождя. Не дожидаясь Женю, я пошла к подъезду и в момент, когда открыла дверь, почувствовала его присутствие.
– Решил меня проконтролировать? Думаешь, запрусь в квартире?
– Вряд ли. Твой мальчишка, как никак, у меня.
– Вот именно, – глянула я на него волком и зашла в подъезд.
Он, в сопровождении охранника, двинулся следом. Пока мы поднимались, я старалась не дышать. По крайней мере, глубоко. Лифт был маленький, тесный даже для нас с Воронцовым, из-за его громилы же было чувство, что пространства не осталось совсем. Хотя его бы не осталось, даже если бы он был размером с бальный зал.
– Ты странный, Жень, – грустно усмехнулась я, открывая замок.
– И чем же?
– Да так… Не могу тебя понять и всё.
Его молчание могло означать что угодно. Я сделала вывод, что ему и не было нужно, чтобы я понимала. Достаточно, чтобы понимал он. А он наверняка понимал. Иначе бы не затеял всё это.
– Останься снаружи, – неожиданно остановил он телохранителя, когда тот хотел зайти с нами.
Он возразил, что должен проверить помещение. И снова это резануло мне слух: ребёнок, помещение… Воронцов и его люди обесценивали и обезличивали меня и мою жизнь.
Пока я собиралась, Женя осматривал квартиру. Два шага в одну сторону, три в другую. Слегка утрировано, но, в сущности, так оно и было.
Сложив стопку одежды в лежащий на постели раскрытый чемодан, я пошла
– Этого ты добивалась? – спросил он со скрытой злостью. – Твой парень быстро вымахает. И что будешь делать? Прятаться в ванной, чтобы сменить трусы?
– Со своими трусами я как-нибудь разберусь, – я хотела обойти его с другой стороны, но он остановил меня. Удержал за плечо.
– Что же его отец тебе не помог?
– Его отец – редкостный мерзавец.
Женя хмыкнул. Недобро, с презрением. Отпустил меня, но продолжал смотреть.
– И ради этого ты всё разрушила… – снова хмыкнул, теперь с ещё большим презрением. – Стоило оно того?
Если бы я сделала хоть крошечный шаг, неминуемо бы дотронулась до него. Поэтому я стояла, вжавшись спиной в стену. Впервые за пять лет я была с ним один на один. Слишком близко, чтобы ничего не чувствовать. Слишком горько, чтобы не помнить.
– Вот сам и ответь.
Он не ответил. Ладонь его оказалась около моей головы. Я вдохнула, втянула живот. Между нашими лицами оставались считанные сантиметры, его лоб почти касался моего, взгляд обжигал.
– Дай мне дособираться, – собственный голос я не узнала.
Женя убрал руку. Так резко, что я растерялась. Повернулся в сторону комнаты, а я так и прижималась к стене. Колени дрожали, в горле пересохло. Муж взял с тумбочки Никиткину игрушку. Бросил обратно.
– Собирайся, – он вдруг повернулся ко мне. Прошёлся взглядом с ног до головы, задержался на лице. – Бери всё, что тебе нужно. Другого шанса не будет. Больше ты сюда не вернёшься.
– Это ещё почему?
– Завтра банк забирает квартиру, – отчеканил он. – За неуплату.
– За какую ещё неуплату?! – вскрикнула я. – Не смей, слышишь, Воронцов?! – я подлетела к нему и схватила его за рубашку. – Ты не…
Он стиснул мою руку.
– Ты просрочила долг. На пять лет, Настя.
Я сглотнула. Женя дёрнул меня к себе и тут же выпустил.
– Теперь ты отдашь всё.
– Банку или тебе? – только и смогла выдавить я.
Его губы искривились, ладонь легла мне на шею.
– Банку ты отдашь квартиру. А мне… Мне всё, что я захочу.
Глава 6
Настя
– Рассказывай.
– Только не спрашивай ни о чём, ладно?
Мы с Никой одновременно замолчали. Её выразительный взгляд яснее ясного дал понять, что, хотя бы вкратце, но объяснить появление около центра Воронцова мне придётся. Я и сама понимала, что придётся, но как, не представляла. Нужно было начинать с самого начала, а это мало того, что было бы долго, так ещё и больно.