Запрещенные друг другу
Шрифт:
Внедорожник качнуло от ощутимых ударов ногой об покрышку. Вал сгонял свою злость, не обращая внимания на прохожих.
— С-с-сука… — послышалось сквозь оставленную приоткрытой дверь. Юля вжалась в спинку кресла, вцепилась пальцами в кожаную обивку и не сводила с Дударева глаз.
Засадив ногой в последний раз, он растёр ладонями лицо и, постояв так несколько секунд, запрыгнул в салон, ухватившись руками за руль.
Юля осторожно покосилась на него, не зная, как реагировать на подобный всплеск агрессии. И представить не могла, что он так вспылит.
Спустя минуту внедорожник плавно влился в автомобильный поток. Но вместо того, чтобы дать ответ на заданный
— Держи, — вручил ей мобильный, сумев-таки выровнять дыхание, — будешь звонить, когда посчитаешь нужным.
Юля уставилась на Дударева, полностью растерявшись. И как это понимать?
— Я не могу его взять.
— Можешь и возьмешь, — произнес с нажимом. — Я хочу, чтобы ты всегда была на связи и звонила мне в любое время.
— Но, Вал… — покрутила в руках дорогую штукенцию, не представляя, как будет объясняться перед Глебом. Вчера собиралась продать кольца, не имея за душой ни рубля, а сегодня заявится домой с дорогой мобилкой.
— Мне всё равно, как ты объяснишь его появление, — словно не слыша тревожной интонации, перебил её Вал, остановившись неподалеку от дошкольного учреждения. — Хочешь, прячь, хочешь, придумай что-нибудь, но я должен знать, что ты в порядке. — Заглушил двигатель, и пока она обескуражено смотрела по сторонам, переваривая услышанное, подался к ней всем корпусом, обхватив растерянное лицо слегка шероховатыми ладонями. — Клянусь, я не угрожал Глебу, — произнес с жаром, чувствуя, как зашумело в ушах от неутоленного желания. С трудом оторвал взгляд от манящих губ и сосредоточился на настороженной зелени широко распахнутых глаз. — Виноват, не стоило давать выход эмоциям, но я не жалею. Я весь вечер мечтал поставить его на место. Всё что он получил — было заслужено. Можешь считать меня кем угодно, можешь не доверять, опасаться, но я бы никогда не прибег к угрозам на глазах у ребёнка.
И она верила. Невозможно не поверить, когда на тебя смотрят… так проникновенно, пылко, открыто. Это улыбка может быть обманчивой, на лице — присутствовать искусная маска, но глаза… они никогда не лгут.
— Что он тебе сказал? — расстроилась, чувствуя себя использованной.
— Не важно, — улыбнулся Вал, не собираясь внедряться в подробности. А мог. Ведь по сути, всё было в точности да наоборот. Эту ему угрожали расправой и предупреждали держаться подальше. Промолчал. Ни к чему это сейчас, и так наговорил предостаточно.
— Глеб ревнует меня к тебе, — прошептала Юля едва слышно, будто её могут услышать. — Не знаю как, но он в курсе. Предупредил, чтобы я не подходила к тебе даже на пушечный выстрел. Вал, я боюсь.
— Тс-с-с… — прижал её голову к своей груди, успокаивающе поглаживая волнистые локоны. — Не надо бояться, всё будет хорошо. Ты главное, поменьше слушай своего у*бана и если возникнут проблемы — сразу звони мне, договорились?
Вал замер, ожидая ответа, и когда она кивнула, властно впился в её затылок пальцами, отчего по позвоночнику прокатилась остро-сладкая дрожь предвкушения.
И не понятно, кого успокаивал больше: себя или её. По ходу, Осинский не только ему предъявил заинтересованность женой. Вот ушлепок. Ты посмотри, как завернул. Но и обвинить мудака в стремлении защитить свое — язык не поворачивался. Как бы он сам поступил на его месте?
Да ну нахер!
Такое и представить страшно. Убил бы не задумываясь.
Как же его сейчас плющило, если бы кто только знал. От ситуации
Вздохнул, вспомнив, где они находятся, и что ему тоже не мешало вернуться на работу. Но, блдь, как же не хотелось её отпускать.
Юля прикрыла от наслаждения глаза, чувствуя доминирование сильного и уверенного в себе мужчины настолько остро, что сорвавшийся с губ тихий выдох превратился в призывный стон, тут же поглотившийся мужскими губами.
Сначала он слизал его с поверхности её губ, очертив их мягкий контур, а затем протиснулся в сладкие глубины рта, вступил с её языком в страстный поединок. Словно по щелчку набросились друг на друга, наслаждаясь последними минутами близости, и так же по щелчку отпрянули, прижавшись каждый к своей двери.
Юля накрыла разгоряченные щёки прохладными ладонями, пытаясь успокоиться. Вал в который раз за утро потянулся к сигаретам, будучи на грани от скопившегося в паху давления.
— Я пойду, — пролепетала Юля, поправляя блузку. Переживала, что тонкая кружевная ткань бюстгальтера не справится с торчащими сосками, продемонстрировав всему миру её состояние.
Вал проследил за её маневрами и с шумом втянул в себя воздух.
— Иди. Телефон не забудь! — кивнул на оставленный на сидении мобильный, и мысленно взвыл, стараясь не зацикливаться на мелькнувшей перед глазами аппетитной заднице.
— Я позвоню, когда будет возможность, — заглянула в салон Юля на прощание, не подозревая о царивших в его душе демонах.
— Буду ждать, — дернул кадыком, едва сдерживаясь, чтобы не затянуть её обратно в машину и рванув с места, увезти как можно дальше из этого города.
— Пока! — хлопнула дверцей, разделив их миры на две части.
— Угу, — ответил безэмоционально, наблюдая за удаляющейся фигуркой, и вдруг навалился на руль, уткнувшись лбом в кожаный чехол. — Твою ж ма-а-ать, — засадил кулаком по бедру, и прикусив от боли губу, надрывно промычал в пустоту. Ещё и минуты не прошло после её ухода, а его уже ломало.
Глава 9
Точка невозврата начала свой отчёт и уже ничто не будет так, как прежде. И дело вовсе не в поцелуе. Ну… не только в нем. Целоваться можно где угодно и с кем угодно, даже с незнакомым человеком, даже не любя. Но если в момент соприкосновения губ вспыхнули чувства — это уже серьёзно.
Говорят: бес попутал. Если бы… Если бы всё ограничивалось только одним физическим влечением — было бы проще. Но когда к сексуальной тяге подключается сердце — это сродни взрывоопасной смеси. Становится пофиг и на вопящие об опасности мозги, и на то, что будет завтра. Повышенная температура тела, рваное дыхание, потяжелевшая грудь, влажное белье — вот что имело значение в тот момент. Только чудом пришла в себя, колоссальным усилием воли смогла переключиться на реальность, вспомнив, кто она, что она. Почему именно так, а не иначе.