Запрещённый приём
Шрифт:
— Полное признание. — Ответила я.
— Господи, спасибо. Слава богу. — Его голос прозвучал изможденно, и когда я это услышала, то внезапно поняла, насколько же устала я сама.
— Мы едем сообщить Бобби хорошие новости. — Сказала я.
— Он свободен, но его дядя убил его отца — это, по-твоему, хорошие новости?
— Мне не придется его убивать, так что — да, новости хорошие, ну, или, по крайней мере, лучшие из тех, которые мы можем ему предложить в этом бардаке.
Ньюман вздохнул на другом конце телефона.
— Со
— Хочешь, я дождусь тебя, и мы вместе освободим Бобби?
— Нет, Блейк, теперь это твой ордер. Оставляю эту честь тебе. Хотя я бы не отказался подбросить Бобби домой.
— Принято.
— Мне пора. — Сказал Ньюман и отключился.
Я повернулась к Олафу с Эдуардом.
— Кажется, попытка суицида Кармайкла все же была удачной.
— Два трупа. — Констатировал Эдуард.
— Ну хоть не три. Поехали, надо рассказать Бобби, что он теперь свободный верлеопард.
— Значит, мы никого убивать не будем? — Уточнил Олаф. Это прозвучало крайне мрачно.
Мы с Эдуардом ответили, что нет. Вы, конечно, скажете, что кто-то ростом почти в семь футов не может дуться, но вы ошибаетесь. Олаф дулся всю дорогу до Ханумана.
72
Мы трое услышали, как внутри здания Ледук на кого-то орет, и остановились на пороге офиса.
— Адвокат здесь. — Сказал Олаф.
— Ты слышишь его отсюда? — Уточнила я.
— Как и то, что именно она говорит.
— Я не сомневаюсь в том, что ты по голосу понял, что это женщина, но откуда ты знаешь, что она — адвокат? — Спросила я.
— Она говорит вещи, которые говорят только адвокаты.
Я могла бы уточнить, о чем речь, но сама за свою жизнь наслушалась адвокатов, так что прекрасно понимала, что он имеет в виду. Эдуард открыл дверь в офис шерифа и мы услышали, как женский голос угрожает засудить Ледука, его отделение, сам Хануман и, кажется, городских копов она тоже упомянула — как раз в тот момент, когда Эдуард с Олафом вошли в помещение и я смогла увидеть обладательницу этого голоса. Ростом она была примерно с Эдуарда, но пару дюймов ей добавляли каблуки, торчащие из-под кромки брючных штанов. Макияжа на ней почти не было. Темные волосы подстрижены коротко и уложены так, чтобы каждый завиток знал свое место. Я бы со своими так никогда не смогла сделать.
Миллиган и Кастер наблюдали за ссорой так, словно это был матч по теннису. Эйнжел стояла у двери, которая вела в помещение с клетками, прислонившись бедром к косяку так, что изгибы ее тела были очерчены особенно явно, но, может, дело просто в юбке-карандаше. Я бы уже давно захотела избавиться от каблуков, но я знала, что Эйнжел может носить их весь день. Это был единый образ, и она не собиралась рушить его сменой обуви.
— Я следую букве закона. — Сказал Дюк.
— Шериф Ледук, вы всерьез заявляете, что вас устраивает текущее положение вещей, и вы собираетесь выполнять конкретно этот закон до самого конца?
— Моя работа — следовать закону, именно это я и собираюсь делать. — Ответил он.
— Да ладно тебе, Дюки. Не упрямься ты так. — Бросила Эйнжел со стороны двери.
«Дюки»? Красные губы Эйнжел расплылись в улыбке, и это почти вызвало ответную улыбку у Ледука. Он будто бы спохватился и вновь нахмурился в сторону адвоката. Могу поспорить, что если я назову его «Дюки», у нас начнется срач.
— О чем спор? — Поинтересовалась я.
— Я здесь для того, чтобы спасти жизнь и восстановить справедливость. — Ответила мне женщина.
— Маршалы, познакомьтесь — это Аманда Брукс, наш борец с ветряными мельницами, личный Дон Кихот Коалиции. — Представила нас друг другу Эйнжел.
— Тогда уж «Донна» Кихот. — Сказала я, но все же протянулу руку миз Брукс.
Она ответила мне полуулыбкой, но ее лицо было сосредоточено на ссоре с Ледуком, так что на меня она толком и не смотрела, поскольку спор был для нее важнее. Ничего оскорбительного в этом не было — у меня такие ситуации тоже бывают.
Пока она пожимала руки Эдуарду и Олафу, я объяснила шерифу, что у нас есть признание от другого человека.
— Мюриэль бы не раскололась. — Ответил он так, словно ничуть в этом не сомневался.
— Но раскололся Тодд. — Сказала я.
Он кивнул.
— Я все еще не могу поверить, что они могли сотворить такое с Рэем.
Я и глазом не моргнула, радостно глядя на него в ответ. Незачем мутить воду, говоря, что я тоже сильно в этом сомневаюсь. Я хотела, чтобы Бобби вышел из тюрьмы, а сама я могла бы вернуться домой — до того, как судебная система прикопается к ордеру, который лежал в моем кармане.
— Подождите. — Встряла Брукс. — У вас есть признание в совершении преступления, в котором обвиняется мой клиент. Я правильно поняла?
— Именно так. — Ответила я.
— Я счастлива, что мистер Маршан свободен. Это будет серьезным испытанием для системы ордеров и ее стандартной процедуры. — Сказала она.
— Может быть, он пока еще не освобожден. — Поправила я.
— Что вы имеете в виду?
Мы с Эдуардом ей объяснили, что ордер по-прежнему действует, и в нем все еще фигурирует имя Бобби, потому что тот, кто признался в этом убийстве, оказался обычным человеком, и никто из нас толком не понимал, что нам теперь делать.
— По словам судьи, который выписал этот ордер изначально, прецедентов по обнулению ордеров на основании обвинения в адрес невиновного еще не было. — Закончила я.
— Это дело выглядит так, словно обычный человек притворится териантропом, чтобы его преступление не попало под систему ордеров. — Добавил Эдуард своим лучшим тедовским голосом — приятным и слегка озадаченным.
— Это преступление без сверхъестественного элемента, так что представителям сверхъестественной ветви здесь делать нечего. — Сказала Брукс.