Запретная книга

Годвин Джоселин

Епископ Сковолони закончил. Сенатор и Джон облегченно вздохнули.

— Это все, епископ? — нерешительно произнес папа.

Епископ мрачно кивнул.

Секретарь встал и постучал в двери, которые открылись, чтобы выпустить троих гостей.

Епископ формально попрощался с сенатором и нунцием, но когда их взгляды пересеклись, он неожиданно подмигнул и вышел из приемной.

Инспектор Гедина только что прочел статью в «Коррьере делла сера». Согласно статистике,

в Италии за прошедший год остались безнаказанными восемьдесят процентов преступлений, а пятьдесят процентов убийств — нераскрытыми. Он тоже внес вклад в эту мрачную статистику.

В начале расследования инспектору казалось, что он готов распутать либо убийство Анжелы, либо похищение Орсины. Как гончая, он чуял след, ведущий к лисе. След временами бледнел, и лиса раз за разом уходила от погони. Инспектор прибывал на место преступления слишком поздно, или прибывал на ложное место преступления, или не прибывал вовсе. Орсина ничего не рассказала, и поэтому инспектор наведался с визитом к Джорджио, надеясь «расколоть» секретаря барона, но вместо признания получил судебный иск.

Гедина знал, что обязан лично поздравить барона с освобождением Орсины. Он велел Галлорини приготовить машину и ехать с ним в Верону. Задумчивый агент с книгой в кармане будет смотреться в приемном зале барона куда уместнее, чем неотесанный Колуччи.

Через пару часов они добрались до виллы Ривьера, но охранники никого не пропускали.

— Боюсь, барон будет ненамного вежливее. А вы как думаете, Галлорини? — спросил инспектор, когда они свернули вниз по проезду.

— Он многое пережил, — уклончиво ответил сержант.

— Он преступил закон, пытаясь заплатить выкуп за племянницу. Впрочем, я его за это уважаю.

— Верно. Уверен, ему известно такое, чего больше никто не расскажет.

— Я на барона не в обиде. Ему, должно быть, лучше, попытаемся его разговорить — может, сболтнет что-нибудь.

Дверь открыл Думитру. Нет, сказал он, барона дома нет. Гедина настаивал, но дворецкий уклонялся от ответа. В инспекторе проснулся инстинкт гончей, и он стал жестче.

— Это ведь его «ланчиа»? Если машина здесь, то где барон?

— Он пешком ушел в мастерскую, — не выдержал дворецкий, — но предупредил, чтобы его не беспокоили.

— Давно он ушел?

— Позавчера. Я его с тех пор не видел.

— Он всегда проводит в мастерской так много времени?

— Нет, но я обычно выполняю его распоряжения.

— Ну разумеется. Там есть телефон?

— Нет. Более того, барон выключает свой сотовый.

— Придется потревожить барона, — сказал Гедина.

Жалюзи на окнах были опущены, стук в дверь остался без ответа. Инспектор дернул за ручку.

— Сейчас не время для учтивости, — сказал он Галлорини. — Открывайте

дверь.

Сержант не спешил.

— Нет, не вышибайте. Не стоит портить старинную работу.

Гедина отошел к машине и вернулся с портфелем. Простой замок на двери легко открылся отмычкой.

Когда глаза инспектора привыкли к тусклому свету внутри охотничьего домика, он увидел скрюченную фигуру на полу ванной комнаты.

— Галлорини, включите свет.

Гедина наклонился над телом. Барон пошевелился, едва дыша и высунув язык от жажды.

— Воды, быстро.

Инспектор помог барону напиться, что оказалось непросто — правая сторона тела барона не двигалась.

— Барон, барон, вы меня слышите?

Старик не узнал Гедину.

— Его парализовало. Он, наверное, перенес удар. Вызывайте «скорую помощь»!

Гедина ничуть не удивился, что старика разбил паралич — после стольких-то стрессов. Удивителен же был наряд барона: вечерний костюм с украшениями, шелковые чулки… Инспектор осторожно снял с Эммануила ордена, отцепил украшения и сложил в ящик стола.

— Галлорини, езжайте в усадьбу, уведомьте дворецкого и возвращайтесь.

Через полчаса приехала «скорая», санитары бережно погрузили барона в машину. Инспектор велел дворецкому возвращаться в усадьбу и связаться с адвокатом барона.

— Галлорини, поднимите жалюзи и откройте окна, уж очень запах затхлый. Обыщем каждую щелку.

В углу комнаты, накрытый холщовой тканью, стоял мольберт, рядом с ним — холсты, дорогие кисти, скипидар и олифа, тюбики масляной краски.

— Похоже, барон внезапно прекратил занятия живописью. Однако где работы?

Единственным художеством в доме были гротескные фрески на стенах.

— Как думаете, это его творения? Выглядит странно.

— Нет, — ответил Галлорини. — Роспись старая, ей столько же лет, сколько и хижине.

Инспектор проверил шкафчики на крохотной кухне.

— Обойдите дом, — велел он Галлорини. — Поищите сарай или вход в подвал.

Галлорини выполнил распоряжение.

— Там ничего нет, кроме садовой мусоросжигательной печи, — доложил он.

— Вы хотели сказать: ничего подозрительного? Идемте, глянем вместе!

Полицейские разворошили толстый слой пепла.

— Взгляните, инспектор: скобы и гвозди — так крепят холсты к рамке.

— Верно. Похоже, барон пишет картины, а потом сжигает их. Очень аристократично, надо думать, — с сомнением прокомментировал Гедина.

Продолжая обыск домика, они прошли в спальню.

— Помогите перевернуть матрас, — попросил Гедина помощника. Широкая кровать занимала почти всю комнату, с ней было неудобно обращаться в узенькой спальне. — Вот укромное местечко, — сказал Гедина, глядя на комки пыли под кроватью, — а в нем…