Запретная правда о Великой Отечественной. Нет блага на войне!
Шрифт:
Вот именно в этот момент, когда немецкие коммуникации на западе Украины впервые оказались под серьезной угрозой, руководство бандеровской ОУН решило: «Пора! Пора приступать к созданию повстанческой армии!» Причем не в Галичине, где националисты располагали наибольшими силами и влиянием, а именно на Волыни. Поближе к магистралям.
В скобках заметим, что в соответствии с Указом бывшего президента Украины В. Ющенко датой создания УПА следует считать 14 октября 1942 г. Это день Покрова Пресвятой Богородицы, которая по многовековой традиции считается покровителем и защитницей православного народа. Под эту дату был найден и некий эпизод боевого столкновения вооруженного отряда ОУНовцев с немцами… При всем моем уважении к чувствам верующих, такой способ датировки исторических событий немногим отличается от принятого в бывшем СССР (и ныне в России) дня создания Красной Армии, приуроченного к 23 февраля 1918 г., т. е. дню панического бегства матросов товарища Дыбенко от берегов Нарвы.
Политическое решение о необходимости создать собственные вооруженные силы (на тот момент они получили название «Українська визвольна армія», под названием же «Украинская повстанческая армия» в то время действовали вооруженные отряды Тараса Боровца) было принято на Третьей Конференции ОУН(б), которая состоялась 17–21 февраля 1943 г. Ядром личного состава будущей армии стали активисты ОУН, служившие во «вспомогательной полиции»; в период с 15 марта по 10 апреля 1943 г. по приказу бандеровского руководства не менее 4–5 тыс. «полицаев» организованными группами, по несколько сотен человек (что не без удивления отмечала в своих донесениях партизанская разведка), с оружием и амуницией ушли в лес.
Младший и средний командный состав был в значительной степени сформирован из бойцов шуцман-шафтсбатальона под командованием Побигущего, набравшихся в Белоруссии богатого опыта борьбы против советских партизан. Как дружно уверяют нас шанувальники бандеровщины, «в декабре 1942 г. бойцы батальона отказались продолжать далее службу в вермахте».
Вот такой он, оказывается, хваленый немецкий «порядок» — не хочу воевать, и не буду! Вместо того чтобы расстрелять «отказников» в ближайшем овраге, немецкое командование в лице обергруппенфюрера СС фон Бах-Зелевски благодарит их за верную службу и отпускает на «вольные хлеба». Бойцы и командиры прибывают во Львов, где их «пыталось арестовать гестапо, но Побигущий и Шухевич чудом избежали ареста».
После этого чудесного спасения (ну как тут не вспомнить анекдот про «неуловимого Джо») майор вермахта Побигущий превращается в командира полка дивизии ваффен-СС «Галиция», формирование которой началось во Львове в начале марта 1943 г. (интересное совпадение дат?). Шухевич же благополучно покидает Львов, перебирается на Волынь, где становится одним из главных организаторов формирующейся бандеровской «армии» (правда, первым командующим был назначен руководитель ОУН(б) на Северо-Западных украинских землях, т. е. на Волыни и Полесье, 32-летний Дмитро Клячкивский; Шухевич сменил его на этом посту лишь поздней осенью 1943 г.).
Если верить бандеровским пропагандистам, новорожденная армия добилась огромных успехов. «На протяжении 1942–1944 гг. под исключительным контролем УПА находились целые районы Полесья, Волыни, Карпат, отдельные лесные массивы Галичины», — читаем мы в брошюре «Кто такие бандеровцы и за что они борются» (издана в подполье в 1950 г. на украинском и русском языках, автор — начальник политвоспитательного отдела Главного штаба УПА Петр Федун-«Полтава»). Если бы это было правдой, то дискуссию о том, с кем и против кого воевала УПА, можно было бы считать закрытой. Если «целые районы Полесья и Волыни» находились под контролем бандеровцев (да еще и под «исключительным контролем»!) и по этой территории два года шли с запада на восток немецкие эшелоны с боеприпасами, то роль ОУН и УПА понятна — они союзники Германии. Даже не «благожелательные нейтралы» (транзит военных грузов, да еще и во время боевых действий, несовместим с понятием нейтралитета), а именно союзники. Но поскольку «исключительный контроль» существовал лишь в иллюзиях, то вопрос о целях и задачах, поставленных перед бандеровской УПА, все еще остается открытым.
Вопрос этот действительно очень сложный, да еще и старательно запутанный многолетней пропагандистской «войной». Не дерзая разрешить его в рамках небольшой обзорной статьи, приведу лишь несколько авторитетных мнений и свидетельств.
2 августа 1943 г. Васыль Макар (на тот момент — начальник бандеровской Службы безопасности на северозападных украинских землях, т. е. крупный руководитель, непосредственно участвовавший в создании УПА) пишет своему брату Владимиру письмо, в котором так рассказывает про обстоятельства этого дела:
«…Повстанцу акцію на північно-західних і частично східних (на северо-западных и частично восточных) теренах ми му сіли почати (должны были начать) і то не було зарано (и это не было преждевременно), як дехто каже (как говорят некоторые), але виривався нам з рук. З одної сторони — почали множитись отаманчики, як Бульба-Боровець, а з другої сторони — червона партизанка почала заливати терен… Друге (Во-вторых): ще тоді, коли чи не почйнали повстанчої акції, німота (немчура) почала масово винищувати села… Всіх людей вистрілювала, а забудування (постройки) палили. У зв'язку з тим маса людей почала втікати (бежать) в ліси і блукати самопас. Почались грабіжі, інші пішли в комуністичну партизанку, до Бульби і т. п. Отже ми му сіли (поэтому мы должны были) організаційно охоплювати (охватить) тих людей в лісі. Оце дві засадничі (основные) причини нашої повстанської акції.
Є ще і третя, морального характеру. Почулись голоси: «Де ж той провід? Чому не дає зарядження (задание) бити німців?» іт. п,»… Тепер ми тим балакунам заткнули роти, а революцію усуспільнили (сделали делом всего общества). Тягар (тяготы) боротьби розложили на плечі усього суспільства, хоче воно тогочи ні, мусить нести його…».
Лучше и не скажешь: ситуация стала «вырываться из рук», а народные массы — «блукати самопас» или даже уходить в партизаны и бить немцев, не дожидаясь руководящих указаний от бандеровского провіда… Не последним человеком в том провіде был и получатель письма, Владимир Макар, сотрудник отдела агитации и пропаганды. Тем же летом 1943 года он пишет статью, в которой описывает сложившуюся на Волыни ситуацию:
«До початку (до начала) 1943 року переслідувані німецькими окупантами українці\ яким грозила смерть на місці або на каторзі в «райху», були приневолені здебільша (главным образом) шукати (искать) пристанища в рядах червоних партизан, хоч бачили їхню ворожу поставу (враждебное отношение) до самостійницьких змагань (устремлений) України… Більшовицька партизанка вже в 1942 році опанувала всеціло Полісся і північну лісову смугу (северную лесную полосу) Волині… Перші організовані виступи відділів (отрядов) УПА припадають на лютий — березнь (февраль — март) 1943 року. Штабові УПА йшлось передусім про здобуття (штабу УПА прежде всего необходимо было предусмотреть овладение) добрих стратегічних позицій для розгорнення дальших плянових акцій. Ці найкращі позиції на ПЗУ3 (Волынь и Полесье) були в руках червоних партизан. їх передусім треба було здобути. Так прийшло до перших боїв УПА з червоними партизанами…».
Можете не сомневаться — за «первыми боями» последовали все новые и новые. В донесениях, сводках, отчетах и мемуарах партизанских командиров эта тема — бои против вооруженных отрядов украинских националистов — присутствует постоянно.
«Отряд им. Хрущева 14 июня отправлял на аэродром раненых. В лесах возле Ракитно (100 км северо-восточнее Ровно. — М.С.) на сопровождающих 130 партизан напало до 600 бандеровцев. Два с половиной часа вели ожесточенный бой, сходились чуть ли не врукопашную… Националисты крепко дерутся. Они отступили лишь тогда, когда понесли большие потери— около 40 убитыми и до 150 ранеными…».