Запретная страсть мажора
Шрифт:
Прислушиваюсь к звукам, доносящимся из-за неплотно прикрытой двери. Бормочет чего-то сердито. Она мне там дьявола не вызовет?
Хромаю на кухню.
Остался кусок запеканки. Типа Олькин, но не похоже, что у неё есть аппетит.
Я уже примериваюсь вилкой, когда сзади раздается задумчивое:
– А ты правда из-за меня дрался?
Блин, надо Нику язык вырвать. Главное, блядь, сплетница компании.
– Не преувеличивай, – отмазываюсь я. – Так, просто поговорили, – и тут же спохватываюсь: –
Коза морщит нос, и как-то сразу понятно, что гандон так и будет крутиться поблизости.
О чем-то там поразмыслив, сивая выдаёт:
– Ладно, раз от тебя нет никакой возможности избавиться, давай попробуем...
Я аж вилку откладываю.
– И в чем подвох? – сразу спрашиваю. У нее в голове вечно какие-то дурные идеи.
– Ты не распускаешь руки.
Серьезно?
– Не, так не пойдёт, – мотаю головой. – Зачем встречаться, если ничего нельзя?
Истомина закатывает глаза.
– Хотя бы целоваться. Это, кстати, входит в романтику, – торгуюсь я.
– Хорошо, – неуверенно соглашается наивная. – Иногда можно…
Муа-ха-ха! Ты попала, сивая. Я уже понял, как целовать надо, и где трогать.
– Договорились, – соглашаюсь я, стараясь не лыбиться во всю харю. – А котлет пожаришь?
– Ешь запеканку, – огрызается Истомина. – Все, я поехала.
Она идет в прихожую и бездушно тянется за плащом. Ну, блин…
– Стоять. Я тебя отвезу.
– Ты инвалид. Куда ты меня повезёшь? – хихикает коза, поглядывая на распухшую ногу.
– Тогда такси вызову. Не беси меня, Истомина...
Я заказываю машину, и чего-то мне рожа таксиста на фотографии не нравится. Пойду-ка я посмотрю на него живьём…
– А ты куда? – Олька косится на то, как я надвигаю освободившиеся после нее тапки. Кроссы сейчас – явно не вариант.
– Провожу.
– Но лестница… нога…
– Мы на лифте, – открываю Истоминой глаза на мир прогресса.
Кстати…
Стоит дверям лифта за нами закрыться, как я жму стоп и сграбастываю Ольку, которая реально не ждала подвоха и только пискнула от неожиданности.
– Ты чего? Убери лапы…
– А прощальный поцелуй?
Сощурившись, коза тянется поцеловать меня в щеку, но я предвидел такой вариант и не даю случиться кощунству. Пусть она гандона в щечку целует…
От одного прикосновения к губам во мне запускается сумасшедшая реакция. И память, и воображение играют против меня. Язычок, смирившейся Оли, становится смелее, и от этого рвет крышу.
Останавливаюсь, только когда получаю по рукам за то, что механически пытаюсь развязать пояс плаща.
Сердитая Истомина запускает лифт снова. Она косится на меня с суровым выражением, но в глазах блестит хитринка. Ей нравится. Ей все нравится. И я, и
На выходе из подъезда сталкиваемся с Рамзесом.
Ник насмешливо смотрит на пунцовые щеки Ольки.
– Я сейчас, – обещаю я, пожав ему руку.
У него есть ключи, но я вроде и дверь не запирал.
Перед тем как сесть в машину, Истомина просит:
– Давай никому не будем рассказывать…
Начинается! Я злюсь. Я, что, позорная тайна? Хрен тебе, сивая!
– Поздно, Ник всем растреплет, – злорадно отвечаю я.
Надо дать Рамзаеву задачу, чтобы донес до каждого скунса, что Истомина занята.
А когда поднимаюсь обратно в квартиру, понимаю, что еще Нику надо лещей.
– Это моя запеканка!
Глава 27. Оля
Божечки!
Это кошмар! Ужас! Капец!
Я, что, сама сказала ему, что готова с ним встречаться?
Это помутнение?
Мамочки!
Лицо горит, руки дрожат, я с трудом попадаю ключом в замочную скважину.
Что я там себе говорила, когда решилась на это?
Что Кирилл потеряет ко мне интерес через неделю, как только станет понятно, что спать я с ним не буду?
Господи, и я разрешила ему со мной целоваться!
Дикаеву!
И он тут же воспользовался!
Придурок, я думала, Кир откажется, а он еще и торговался!
И как теперь быть?
Бесячий Кирилл Дикаев украл мой первый поцелуй и стал моим первым парнем. Я в школе толком ни с кем не встречалась. Прогулки за ручку и походы в кино не считаются. Что-то я сильно подозреваю, что у Дикаева другая романтическая программа, которой мне предстоит противостоять всеми силами.
Главное, не допускать того, что произошло вчера, когда отключились мозги. В гугле написано, что в моем возрасте это нормально, надо еще поискать, как с этим бороться.
Мне бы посоветоваться, но к маме с таким не пойдешь.
Таню спросить? Не думаю, что ее советы мне подойдут. Да еще и спалюсь про Дикого. Может, удастся все-таки не светить наши отношения? Ну насколько его хватит, когда на него девчонки вешаются? На неделю? Это максимум.
Мне становится грустно, и за это я тоже себя ругаю.
Он красивый наглый бабник. Мне с таким не по пути. Просто нужно продержаться эту неделю, пока Кир не отстанет от меня. К нему, вон, Лина ходит в плаще на голое тело. Мне такого парня точно не надо.
Как оно все теперь будет?
У Санька, наверно, можно спросить, мы же завтра с ним пойдем за моим дополнительным заданием.
А пока… Можно ненадолго выдохнуть. Дикаев на некоторое время нейтрализован. Это он поначалу такой резвый был со своим растяжением. Я-то помню, что потом становится совсем несладко.