Запретная женщина
Шрифт:
– Нам пора возвращаться, – пролепетала девушка, хотя ее ноги, судя по всему, пустили корни и не желали никуда двигаться.
– Почему?
– Потому что…
Он обнял ее без предупреждения и охнул сквозь зубы, впервые ощутив мягкую податливость ее тела.
– Потому что нас тянет друг к другу, и мы ничего не можем с этим поделать?
– Джек!
– Джек – что?
Выражение его черных глаз стало твердым и острым как кремень, но глубоко внутри Эшли разглядела затаенную боль. Это удивило ее. Разве так мужчины смотрят на женщин, которых собираются поцеловать?
– Джек, мы не должны.
– Должны,
Какой-то инстинкт требовал, чтобы Эшли отстранилась, но она не могла. В любом случае было слишком поздно. Совсем как в запретных фантазиях, Джек наклонился и поцеловал ее.
Глава 5
Джек впивался в губы Эшли, исследуя языком нежные глубины ее рта, жадно и нетерпеливо, словно измученный жаждой путник, добравшийся до источника в центре пустыни. Целуя ее, он едва слышно постанывал, и в этом звуке было столько неконтролируемого удовольствия, что девушка не сдержала ответный стон. Она слепо зашарила руками по его плечам, испугавшись, что иначе не удержится на ногах. Чем более жаркими и лихорадочными становились поцелуи, тем сильнее ноготки царапали плотную ткань пальто.
Кровь пела в венах Эшли, сердце танцевало в груди, когда она прижималась к телу Джека, которым так долго восхищалась издали. Пальцы мужчины зарывались в ее волосы, расстегивая заколки. Несколько выбившихся из прически прядей щекотали ее лицо и шею. Желание растекалось внутри горячим медом, заставляя чувствовать одновременно и напряжение, и свободу, и нежность, и страх. С одной стороны, Эшли пугало нарастающее возбуждение Джека, которое уже не могли скрыть от нее слои одежды, с другой – ей казалось, что она ждала этого момента всю свою жизнь.
– Эшли, – выдохнул он в ее приоткрытые губы.
– Джек, – шепнула она в ответ и повторила, словно убеждая себя, что все это ей не снится: – Джек.
Расстегнув пуговицы пальто, Джек положил ладонь на ее грудь. Даже через плотный свитер неожиданное интимное прикосновение отозвалось в теле Эшли сладкой судорогой удовольствия. Его ищущие пальцы проникли под дешевую шерстяную ткань и захватили в плен жесткий бугорок соска, так больно упиравшийся в кружево бюстгальтера, словно Эшли за несколько секунд переросла нижнее белье на несколько размеров. Она поймала себя на желании немедленно убрать все преграды между своей плотью и руками Джека.
– Тебе нравится? – прошептал он.
Эшли никогда не испытывала ничего подобного – ни один мужчина еще не касался ее так, как сейчас Джек. Она позволила пьянящему вожделению омыть ее изнутри и нетерпеливо заерзала в его объятиях, всем существом стремясь к еще большей близости.
– Пожалуйста… – словно со стороны услышала Эшли собственный шепот, – пожалуйста, продолжай…
– С удовольствием, – промурлыкал Джек.
Эшли показалось, что он лукавит, потому что все удовольствие мира без остатка принадлежало ей. Тело ее горело, и только Джек мог потушить этот огонь. Инстинктивно она двинула бедрами навстречу его бедрам – и пришла в себя, как будто реальность больно щелкнула ее по лбу.
Что же такое она делает? Пытается отдаться своему начальнику прямо на верхушке холма с видом на бесконечные ледяные болота?
Задохнувшись, Эшли выкрутилась из объятий Джека, посмотрела ему в лицо и едва не вскрикнула. Она еще никогда не видела его таким – грозным и темным, больше похожим на дьявола во плоти. Сексуальный голод превратил гордого аристократа, которого она знала, в опасного незнакомца.
– Что это вы себе позволяете?!! – Девушка торопливо одернула свитер на ноющей груди.
Джек с усилием вздохнул. Когда он смог заговорить, невыносимое разочарование наполнило его голос горечью.
– Не перебарщивайте, Эшли. Этот поцелуй назревал давно, и я знаю, что он понравился вам не меньше, чем мне. Поверьте, мужчине крайне неприятно быть отвергнутым в момент, когда все зашло так далеко. Вряд ли стоит усложнять ситуацию лицемерием.
Эшли открыла было рот, чтобы вернуть Джеку его несправедливые обвинения с процентами, но со стыдом осознала – ей нечего ответить. Что-то действительно назревало между ними, и Эшли бросала на него не меньше красноречивых взглядов и полувзглядов, чем он на нее. Она не могла скрыть возбуждение, которое охватывало ее в присутствии Джека. И да, она хотела сближения, но не предполагала, что это может быть взаимно.
Эшли смутилась и растерялась, бегство было единственным выходом, который пришел ей в голову. Она повернулась и бросилась вниз по дороге, скользя на прихваченной корочкой льда грязи.
– Эшли! – гневно зарычал Джек ей вслед, но она не обратила внимания на его возглас и не остановилась.
В прихожей особняка она сбросила запачканные ботинки и метнулась в свою комнату. Большое зеркало отразило растрепанную особу с дикими глазами, в задравшемся с одного бока свитере под расстегнутым пальто, в которой Эшли отказалась признать себя. Могло ли случиться так, что поцелуй изменил до неузнаваемости не только Джека, но и ее саму?
Девушка закрыла глаза, но это не помогло избавиться от воспоминаний о миге острого наслаждения, когда пальцы Джека касались ее груди. И о радости, которую доставила ей проявленная им страсть.
Она попыталась привести мысли в порядок, рассмотреть ситуацию с точки зрения перспектив. Эшли не считала себя пуританкой и признавала, что секс – неотъемлемая часть жизни. Однако она не стремилась поскорее приобрести сексуальный опыт, еще в подростковом возрасте решив подождать настоящей любви – или веского доказательства, что ее не существует. Эшли знала слишком много случаев, когда девушки теряли невинность по совершенно не заслуживающим этого поводам. Может, чужие ошибки и не уберегли бы ее от собственных, но, говоря по правде, ни один мужчина до Джека не сумел разжечь в ней хотя бы искру интереса. Зато влечение к Джеку оказалось сродни пожару, угрожавшему спалить ее дотла.
Проблема заключалась в том, что испытывать к нему такие чувства было… неправильно. И не только из-за того, что Джек платил Эшли зарплату. В ее представлении богатые аристократы не имели привычки вступать в серьезные отношения с юными воспитанницами сиротских приютов. Чтобы такое чудо произошло, сиротка должна была обладать лицом греческой богини и ногами от подмышек. Девушки, привлекательные одной лишь юностью, годились сильным мира сего только для постели, да и то ненадолго, пока не пропадет очарование новизны. Эшли, уверенно причислявшая себя ко второй категории, считала, что оно того не стоит.