Запретная зона

Сергеев Иннокентий А.

Когда кто-то в шутку посоветовал ему похудеть, это прозвучало глупо так, что никто не засмеялся. Конечно, до моей худобы ему далеко, но назвать его полным значило бы погрешить против истины.

– Ничего не случилось,– сказал он, завинчивая крышку и ставя бутылку на пол.– Просто захотелось выпить водки.

– Ну давай выпьем.

Он кивнул мне. Мы выпили.

Вошла Женя, неся тарелки.

– Вы уже? А я?

–

А для тебя есть вино,– сказал он.

– Ну так налей мне тоже.

– Принеси штопор с кухни.

Она принесла штопор и свою тарелку.

– Садись,– сказал ей Сергей, хлопнув по подлокотнику кресла.

– Там ещё оливки и всё остальное…

– Садись,– требовательно повторил он.

– Сейчас принесу,– сказала она и снова исчезла.

– Она очень волнуется,– объяснил мне он.– Ждала твоего прихода и наготовила там всего…

– Моего прихода?

– А что, не заметно?

– Да,– сказал я.– Заметно.

– Ну что, ещё по одной?

– Может, помочь ей?

– Сиди,– приказал он.

Женя принесла оливки, нарезанную ветчину, рис, салат из крабовых палочек, хлеб, вилки, ножи и бокал для себя.

Сергей налил ей белого вина.

– Надо зажечь свечку,– сказала она, вставая.

Она зажгла свечу и поставила её на столик.

– Ну вот,– сказала она и села на диван рядом со мной.– Приступайте.

Я поднял рюмку.

– За нас.

И залпом выпил.

Она отпила из бокала и поставила его на столик.

– Надо включить музыку,– сказала она.

– Сиди,– сказал ей Сергей.

– Нет, в самом деле,– поддержал я.

Он пожал плечами.

Она поставила кассету и вернулась на место.

– Не дуйся,– сказала она ему.– Ты можешь не дуться хотя бы сегодня?

– Ничего я не дуюсь!– возмутился он.

– Неприятности?– спросил я.

– Да нет,– отмахнулся он.– Так…

– Положить салат?– сказала она, повернувшись ко мне.

Я кивнул.

Она взяла мою тарелку и стала накладывать.

– Хватит, всё,– остановил я её.– Не надо столько.

– Правильно,– сказала она, подавая мне тарелку.– А то вдруг не понравится.

– Я люблю этот салат,– сказал я.

– Значит, ты его знаешь?

– Нет, догадываюсь.

– Может быть, кетчуп принести?

– Можно.

Она встала и вышла из комнаты.

– Так что случилось-то?– спросил я.

– Да на работе, так… ничего важного. И вообще, с чего ты взял, что у меня проблемы? Ты её больше слушай.

– Ну мало ли…

Вернулась Женя, неся бутылочку кетчупа. Поставила её передо мной и стала протискиваться между мной и журнальным столиком на своё место.

– По-моему, здесь легче было пройти,– заметил Сергей.– И вообще, зачем ты принесла кетчуп, если горячего всё равно

нет?

– И в самом деле, – сказал я.– Зачем кетчуп?

– К баклажанам. Ты же сам сказал…

– Да?

– Да,– сказал я.– Здорово. Хотя, вообще-то, это классика…

– Что именно?– сказала Женя.

– Баклажаны с чесноком. Вот только майонез…

– Плохо?

– Нет. Наоборот…

– Я рада, что тебе понравилось.

– Ну как ты жил-то эти два года?– спросил я.

– Да нормально… А что?

– Что?

– Почему ты спросил?

– Что, почему?

– Почему ты спросил?

– То есть как, почему?

– Ладно,– сказал он.– Успеем ещё поговорить. Давай лучше выпьем.

– Давай.

Он налил нам двоим водки.

– Ну давай,– сказал он, поднимая рюмку.– За тебя.

– За нас,– сказал я.

Он кивнул. Мы выпили.

4

– Просто мне интересно, как ты жил всё это время…

– Да никак,– сказал он, пожав плечами.– Как все.

– А как жили все?

– По-разному…

– В этом городе, говорят, каждый день происходит масса событий, это правда?

– А ты забыл?

– Нет, но когда происходит так много событий, что-то может и измениться.

– В этом Москва не меняется.

– В переменчивости?

– Да. И за это стоит выпить.

Я придвинул ему свою рюмку. Он налил.

– Это и значит, быть современным,– сказал он.

– Что именно? Пить?

– Нет.

– А что?

– То самое.

– Жить в Москве?

– Вот именно.

– И что значит быть современным? Каждый день менять своё мнение? И за этим ты остался здесь?

– А зачем ты уехал?

– Я вернулся.

– Тогда зачем ты вернулся?

– Не знаю.

– Ты можешь и не знать, но что-то думать об этом должен же!

– Я ничего не должен,– отрезал я.

– Мне – нет. А себе?

– Стоп,– сказал я.– Давай посмотрим на вещи просто: есть то, чего нельзя делать – это запретные зоны, табу. И если ты оказываешься перед выбором – нарушить свои принципы, или уйти, то ты выбираешь второе…

– Нет, это ты выбираешь второе,– поправил меня он.

– А ты, стало быть, выбираешь первое? Чтобы быть современным?

– А что значит, табу?

– Это значит, нельзя.

– То, что было нельзя вчера, сегодня оказывается можно.

– Нельзя – это то, что нельзя. То есть, если ты сделаешь это, ты перестанешь быть… собой… может быть, перестанешь себя уважать… Хотя на самом деле, последствия этого скажутся не сразу и окажутся куда глубже и серьёзнее, чем ты даже можешь себе представить…