Запретная зона

Сергеев Иннокентий А.

– Ты хочешь сказать, что… Для меня всё это как твой ботанический сад?

– Что, всё?

– Жена.

– Жена?

– Ты спросил, зачем я женился.

– Я воспринимаю её только как твою жену, но ты не обязан воспринимать её только так.

– Зачем тогда ты это спросил?

– А почему бы мне было не спросить?

– Ты спросил об этом слишком серьёзно. Не помню, чтобы раньше ты говорил о чём-нибудь без иронии.

– Может быть, я изменился?

– Нет.

– Тебя

это тревожит?

– Да. Ты спросил меня об этом без иронии. Ты хочешь сказать, это мой ботанический сад. Ты хочешь, чтобы я уступил её тебе?

– Что?

– Ты хочешь, чтобы я уступил её тебе?

– Ты не сможешь этого сделать, а я не смогу этого принять. Как же я могу этого хотеть?

– Но ты хочешь этого?

– Не так уж и важно, чего я хочу…

– Почему иначе ты заговорил об этом?

– Я говорил о другом.

– Ты спросил меня, почему я женился.

– Да, и что?

– Зачем иначе бы ты об этом спросил?

– Затем что есть ты, и есть я. И мы были, когда её ещё не было.

– Знаешь, как мы с ней познакомились?

– Ты расскажешь мне об этом. Давай сварим ещё кофе.

– Давай,– сказал он.

Он встал и, достав из кофеварки фильтр, промыл его под краном, засыпал новый кофе, налил в кофеварку воды и включил её.

Я закурил. Он приоткрыл окно.

– Мы познакомились с ней в метро,– сказал он.

– В вагоне?

– Да. Я увидел её и подошёл, а у неё на пальце было обручальное кольцо, и она сказала, что нарочно носит его, чтобы к ней не приставали на улице.

– И вы поженились.

– Да, через два месяца.

– Долго же тебе пришлось её уговаривать.

– А почему ты думаешь, что я её уговаривал?

– Ты же знаешь, я обо всём говорю с иронией.

– Ну и что же нам теперь делать?

– Что?– сказал я.

– Ты уехал, потому что этот город тебя разрушал, потому что ты не мог или не хотел переступить через что-то… И вот ты вернулся. И что? Что нам теперь делать?

– Ложиться спать,– сказал я.– Ты во сколько встаёшь?

– А мне некуда тебя положить.

– А мне не на чем будет добраться домой, да и не хочу я никуда ехать. Мне с утра на работу, а отсюда добираться ближе.

– И что?

– Ничего,– сказал я.– Если у тебя нет лишнего матраса, я останусь на кухне. Ты сказал, что в холодильнике есть ещё водка, а значит, я могу просто не спать эту ночь. Посидеть здесь. Только вынеси мне из комнаты магнитофон. У тебя есть наушники?

8

Я проснулся от осторожного, но настойчивого стука.

Некоторое время я продолжал лежать, безучастно слушая его и даже не пытаясь сообразить,

где я нахожусь, и почему вокруг так темно.

Потом включился свет, и я увидел, что лежу на кафельном полу ванной на расстеленном махровом халате.

Я тяжело встал с пола и, пригладив волосы пятернёй, открыл дверь.

Передо мной была Женя.

– Что ты тут делаешь?– сказала она.

– Теперь уже ничего,– хрипло сказал я.– Я здесь спал.

– А почему здесь?

– Не знаю,– сказал я.– Не помню. Наверное, просто захотел спать.

– Ты что, спал здесь всю ночь?

– А сколько сейчас времени?

– Думаю, тебе лучше умыться,– сказала она. И закрыла дверь ванной.

Я повернулся к умывальнику и включил воду. Потрогал. Сделал воду теплее.

Стал умываться.

Всё происходило очень медленно. Она ждала за дверью.

Я умылся, вытер руки и лицо полотенцем и вышел к ней.

– Ванная свободна,– сказал я.– Можешь умываться, а я пока сварю кофе.

– Ты не знаешь, где что. Я сама всё сделаю. Не трогай ничего.

Она закрылась в ванной.

Я пошёл на кухню, включил свет и сел на табуретку за стол. Приоткрыл окно и, взяв с подоконника пачку сигарет, достал сигарету и закурил.

………………………………………………………………

Она вошла на кухню.

– Ты уже куришь?– сказала она.– Натощак?

– Это вредно?

– Конечно.

Я затушил сигарету.

– Больше не буду.

– Я сейчас приготовлю завтрак.

– Тебе помочь?

– Не надо,– сказала она и открыла холодильник.

Она выставила на стол маслёнку и блюдце с нарезанным сыром.

– Ты что хочешь, яичницу или варёное яйцо?

– Яичницу,– сказал я.– С сыром.

– Не смотри на меня. Я не накрашена.

– Ты лучшая женщина на земле. И что с того, что ты не накрашена? Когда солнце светит сквозь дымку, оно всё же остаётся солнцем. Просто потому что другого солнца у нас нет.

– Ты очень быстро пришёл в себя,– заметила она.

– Вовсе нет,– возразил я.– Я всё ещё в прострации.

– Заметно.

Она зажгла конфорку и, достав из духовки сковороду, поставила её на огонь и налила на неё масло.

– Тебе два яйца?

– Можно три,– сказал я.– А можно и ни одного. С меня хватило бы простого бутерброда с сыром. Только давай сварим кофе.

– Ты не завтракаешь?

– Когда как.

– Я тоже,– сказала она.– Сейчас сделаю кофе.

Она вылила на сковородку яйца, выбросила скорлупки в мусорное ведро и, ополоснув руки, вытерла их кухонным полотенцем и принялась за кофе.

Я наблюдал за ней.

Она включила вытяжку. Над плитой загудело. От окна потянуло сквозняком, запахло зимней свежестью.