Запретное целительство. Сеньорита Смерть
Шрифт:
– Подражатель, – проворчал Рихтер, откатываясь от поднимающегося на ноги Вагнера.
В конце концов, это семья Софи была первой, кто додумался использовать псевдоплоть в качестве протезов – артефактор заменила себе потерянный палец. Но целитель, очевидно, пошёл дальше, практически полностью себя перекроив, улучшив и сделав сильнее. Значит, физически с ним справиться было сложнее, особенно в ослабленном состоянии. И магическая атака непредсказуема. Вагнер был весьма неудобным противником. Ну не молнией же ему по макушке бить? То есть попытаться можно, конечно. Но во-первых, это займет
Взгляд Рихтера метнулся к валявшемуся в нескольких метрах револьверу. Он пошевелил пальцами, и оружие, задрожав, поднялось в воздух, полетев к повелителю стихий. Слишком медленно! Франциск, заметив происходящее, снова бросился к Рихтеру. В этот раз он всё же почти преуспел. Повелитель стихий почувствовал острую боль, пронзившую его правую руку, которой он попытался заблокировать лезвие скальпеля. Если бы не защита элементалей земли, которыми он предусмотрительно обволок свои кисти, о нескольких пальцах пришлось бы забыть. И все же даже с магическим усилением по руке тут же потекли струйки крови.
Но прежде, чем первые капли достигли земли, алая жидкость внезапно собралась в дрожащий, похожий на мыльный пузырь шар, а затем расплескалась прямо в лицо не ожидавшего этого целителя. Глаза Вагнер закрыть не успел. Нескольких мгновений, пока целитель пытался проморгаться, хватило, чтобы Рихтер успел переместить револьвер. Он несколько неловко схватил его в левую руку, и не зная, есть ли еще пули в барабане или нет, выстрелил без каких-либо сомнений.
Еще очень давно Рихтер пообещал себе, что он лично убьет Франциска Вагнера как только его встретит. И пусть для этого понадобилось два года, он все же исполнил своё обещание.
Псевдоплоть покрывала почти всё тело целителя. Но он не был достаточно умел в своем ремесле, чтобы создать материал, идеально похожий на кожу. Псевдоплоть хоть немного, но всё же отличалась. Поэтому большую её часть Франциск прятал под одеждой. Лицо он так и не осмелился изменить. Теперь на нём навечно застыла гримаса злого удивления, во лбу зияла дыра, а кровь оставляла на щеках уродливые потёки. Вагнер был мёртв. Так что Рихтер мог позволить себе небольшую милость к пашему врагу. Хоть однажды назвать его тем именем, который он хотел слышать от других людей.
– Иди к чёрту, Франк.
Рихтер подул на кровоточащие и ноющие пальцы правой руки, желая как можно скорее увидеть свою целительницу. В конце концов, он отравлен и ранен, так что наверняка сможет получить немного милости от сеньориты Бьянки. Но для этого ему все же нужно её догнать.
Тяжело вздохнув, повелитель стихий поковылял к причалу. Весьма хлопотная ночь так и не думала заканчиваться.
Рената Бьянки.
Мы почти пропустили всё веселье. Но подозреваю, появление Корбина Рихтера стало незабываемым впечатлением для алертийцев. Представьте себе, как над спокойной морской гладью внезапно начинает дуть сильный ветер, а затем позади корабля появляется огромная волна, на вершине которой с огромным трудом держится утлое рыбацкое судно с единственным человеком на нём. А затем волна покрывает корабль, заставляя матросов паниковать, чтобы затем обнаружить, что преследующий их маг внезапно исчез, оставив после себя лишь обломки досок.
Мне этого увидеть так и не довелось. А вот крики, вспыхивающие и затихающие там и тут, казались весьма зловещими. В какой-то момент я услышала поспешный топот, а затем в дверях маркиз, бледный и мокрый, размахивая пистолетом. Он сразу же проигнорировал сжавшуюся в углу Ванду, и ринулся ко мне.
Это весьма нехорошо. Маркиз выглядел слишком испуганным и сбитым с толку, чтобы понимать, что захват заложника лишь усугубит проблему, а не решит её. Мне не хотелось пострадать ни за что. Поэтому прежде, чем он приставил оружие к моему виску, я поспешно нажала на жизненно-важные точки на теле, отправляя небольщой магический импульс – как сделала когда-то с Ланге, приятелем Корбина.
Да-да, я использовала магию. Весь трюк в том, что я не защелкнула один из браслетов, блокирующих магию, на своей руке, и в результате лишь ослабла, а не лишилась сил полностью. Этого хватило, чтобы парализовать маркиза. Но лишь частично – падая, он схватил меня за плечо, потащив с собой. Моего веса не хватило, чтобы суметь удержаться на ногах, и в итоге я свалилась сверху алертийца. Кажется, ему это не понравилось. Он взмахнул рукояткой пистолета, то ли просто отмахиваясь, то ли намереваясь меня вырубить, и я инстинктивно вцепилась когтями в его грудь. И...
Виноват ли в этом был мой страх, или так и не нашедшая выхода злость на свою беспомощность, но в этот момент мой плохо освоенный дар вышел из под контроля. Сердце мужчины остановилось. Глаза его закатились, а тело тут же тяжело обмякло подо мной.
– Ой...
Чёрт возьми! Я же не собиралась никого убивать! Почему этот подонок сдох так легко? Я ударила алертийца по груди, давая еще один магический импульс, отправляя свою жизненную силу по его меридианам, и склонившись к его губам, начала делать искусственное дыхание.
Когда алертиец наконец начал дышать, я обнаружила на пороге Корбина Рихтера – покрытого кровью, в рваной промокшей одежде и с весьма странным выражением лица.
– Рената, что ты делаешь?
Со стороны выглядело так, что я оседлала маркиза, самым интимным образом положив ладони на его грудь, и не обращая внимание на окружающую обстановку, зацеловывала его.
– Спасаю ему жизнь?
– Зачем?
– … он тебе еще пригодится?
– Хм.
Рихтер задумчиво почесал заросшую щетиной щеку, но возражать не стал. Взгляд его упал на замершую Аллигьери и похолодел.
– Иди сюда, – приказал он мне, недоверчиво глядя на целительницу.
Я послушно встала рядом с ним и даже позволила ему взять себя за руку. И только тогда заметила, что кровь на Рихтере не была только чужой.
– Ты ранен!
– И отравлен, – печально добавил северянин. – Давай я сниму с тебя эти дурацкие штуки и ты меня полечишь? Сеньора Аллигьери, не покинете нас? И вот этого вот прихватите.
Я с изумлением наблюдала, как Ванда молча тащит за ногу обморочного маркиза, и только когда дверь за ней закрылась, спросила: