Запретное знание. Прыжок в мечту.
Шрифт:
Тело Мори вздрогнуло, словно пронзенное раскаленной иглой. Она задохнулась от боли, едва не закричав.
– Тебя зовут Мори Хайленд, – почти дружелюбно проговорил Ник. – И ты – коп. А Энгус Термопайл – самый гнусный негодяй из всех негодяев между запретным пространством и Землей. Он – ничтожество, а ты принадлежишь к элите, работаешь на Мин Доннер. Термопайл должен был стереть тебя в порошок, разложить на атомы, а не рисковать своей шкурой, таская тебя с собой. Говори, почему он тебя не прикончил.
К счастью, почти мгновенно к Мори вернулись прежние ощущения. Боли как не бывало.
– Ему нужны были помощники, – заговорила Мори. – Он остался
Похоже, Ник стал сдаваться. Его шрамы налились кровью. Все говорило о том, что он постепенно оказывался под властью чар Мори. Его пальцы заскользили по ее соску, словно снимая причиненную боль. Когда он нагнулся и поцеловал ее грудь, Мори почувствовала в его теле легкую дрожь.
– Не слишком удачно, – с натугой проговорил Ник. – Но для начала сойдет. Сейчас я хочу тебя. Остальное – потом.
Когда Мори услышала, как Ник расстегивает форму, ее охватило нечто вроде азарта. Теперь наступал ее черед узнать о Нике как можно больше.
К счастью, Мори не догадывалась, в каком романтическом свете представляли на Станции ее побег с Саккорсо. Одна мысль о том, что в ее истории видели что-то романтическое, довела бы ее до истерики.
2
Во-первых, Мори убедилась, что возможности Ника были не безграничны: он мог устать.
На протяжении тех часов, которые они провели в постели в объятиях друг друга, Ник и Мори исполняли выбранные ими роли – музыкант и его инструмент. Ник играл на самых нежных струнах Мори, словно они полностью подчинялись его и только его воле. В свою очередь, Мори отдавалась ему с экстазом, который никогда не испытывала с Энгусом Термопайлом. Это чувство было настолько всеобъемлющим, что поначалу пугало Мори. Она не знала, что такие ощущения бывают. Если Ник мог дать ей почувствовать это, это и еще то, то она безнадежно пропала.
Но потом Мори обнаружила, что «музыкант» и «инструмент» – лишь роли. Они с Ником участвовали в том, чего не было – в иллюзии. Благодаря зонному имплантату, находившемуся у нее внутри, она могла сколь угодно глубоко погружаться в неведомые ей до сих пор ощущения. По крайней мере, до того момента, пока ее мозг или тело не сгорят во всепоглощающем пожаре чувств.
Наступил момент, когда силы Ника иссякли. Застонав от удовольствия, он уронил голову и провалился в сон.
Теперь, когда страсть Ника улеглась, его шрамы потеряли багровый оттенок: они оказались просто старыми дряблыми складками, свидетельствами промахов Саккорсо.
Музыкант устал. Однако инструмент по-прежнему держал строй.
Когда Ник затих, к Мори начало приходить понимание того, что произошло. Она обрела силу, достаточную для того, чтобы постоять за себя. То, о чем она мечтала, о чем молилась и за что приняла страдания от Энгуса, вдруг оказалось в ее руках.
Энгус Термопайл. В глубине сознания Мори вдруг проснулось забытое чувство. Ярость. Когда Мори предавала Энгуса – то есть, когда она, отключив сигнализацию, помогла людям Саккорсо подбросить на борт «Красотки» похищенный с Рудной станции груз – она не чувствовала никакой ярости. Слишком велик был тогда риск и страх перед местью Термопайла.
Теперь это чувство усиливалось по-прежнему клокотавшей внутри Мори страстью. Оно и заставило Мори сунуть руку под матрас и выключить пульт управления.
То, что случилось потом, было ужасным. Вхождение в обычное состояние было похоже на сошествие в ад. Мори никогда не чувствовала себя хуже, даже тогда, когда пульт управления находился в руках Энгуса. Еще одно такое перевоплощение Мори не выдержит. Необходимо было предпринять какие-то шаги, чтобы научиться преодолевать этот барьер менее болезненно. Ожидая прихода Ника, Мори пыталась подготовить себя к чувству усталости, которое, как она предполагала, охватит ее, когда она выключит пульт управления. В какой-то степени ей это удалось. Но она не была готова к охватившему ее отчаянию и к глубокой тоске о чем-то безвозвратно потерянном.
Однако возвращение в прежнее состояние было недолгим. Вновь почувствовав себя беззащитной, Мори заплакала, стараясь сдерживать себя, чтобы не разбудить Ника. Но вдруг почти сразу в ней вновь вспыхнула ярость, за которой последовало отвращение, отвращение к тому, кто лежал с ней рядом. Если Мори была всего лишь беззащитной женщиной, то Ник Саккорсо – всего лишь еще одним Энгусом Термопайлом, самцом, которого интересовал лишь секс, причем в самых примитивах его формах.
Но Мори заставила взять себя в руки. Необходимо было обдумать то, что произошло между ней и Ником, и быстро. Нет, все-таки Ник отличался от Энгуса. Его страсть была не такой откровенной, как страсть Энгуса. Мори уличила его в самолюбовании. Ему хотелось верить, что Мори поддалась именно его мужественности и неотразимости. А раз так, раз Ник был готов пребывать в иллюзии, он останется слеп и к истинному положению вещей.
Рассуждая таким образом, Мори сама не заметила, как желание поскорее избавиться от этого человека стало не столь сильным. Теперь спящий Ник казался ей беззащитным. Энгус, в отличие от него, никогда таким не казался. Ника можно было убить во сне, и никакой рельеф мышц никакая грация или сила, чувствовавшиеся в нем, не помешали бы осуществлению такого замысла. Сознание этого ослабляло в Мори чувство отвращения.
Теперь, пожалуй, Мори могла отдохнуть. Ощущения, связанные с возвращением к реальности из-под власти зонного имплантата, прошли. Осталось только чувство усталости, даже избитости, если учитывать еще, что Ник весьма экстравагантно использовал ее тело. В некоторых местах оно просто болело. Сон был бы сейчас в самый раз, если, конечно, удастся заснуть и не видеть во сне Энгуса.
Однако Мори не отдала себя в объятия сна. Она помнила, что сказал Ник перед тем, как лечь к ней в постель. Ей нужно было приготовиться к дальнейшему допросу.
Разумеется, эта подготовка заключалась в продолжении экспериментов с пультом управления зонным имплантатом. Но сейчас экспериментировать было рискованно. Если Ник застанет Мори за этим занятием, ей конец. Поэтому она оставила пульт там, где он лежал, и попыталась предположить, что именно могло интересовать Ника.
Однако в уравнении было слишком много неизвестных. Мори знала лишь одну сторону Ника, все остальное было покрыто мраком. Что именно он знал о ней через своего информатора в Службе безопасности Рудной станции? Какими секретами о ней он поделился со своими людьми? На чем основывалась их преданность ему: на личной выгоде? На его успехах? На взаимных интересах? Кем был он сам, если смог договориться со Службой безопасности Станции помочь ему расправиться Энгусом Термопайлом?