Запретные навсегда

Джеймс М. Р.

— Ты не похож на мужчину, которому нравится разочаровывать леди, — говорит она, и в ее голосе все еще звучат дразнящие нотки. — Я не знаю, куда мы направляемся, но могу себе представить, что это, должно быть, довольно долгий перелет…

Левин ухмыляется.

— Ты права. У меня нет привычки разочаровывать дам, вот почему я больше не сплю с женщинами, которые могли бы что-то значить для меня. Одна ночь, и все. — Он бросает на нее взгляд. — Ты из тех девушек, которые заслуживают большего, чем одна ночь.

Это явно застает Наталью врасплох. Она быстро приходит

в себя и тихо смеется.

— О, я думаю, одна ночь сделала бы меня счастливой.

Что-то слегка дрогнуло в небрежной ухмылке Левина.

— Ты слишком сильно напоминаешь мне женщину, которую я знал когда-то, — тихо говорит он. — Кого-то, кого я очень любил и потерял. Так что нет. Даже не только на одну ночь.

Он колеблется, а затем легонько касается ее руки.

— Прости, — наконец говорит он и встает, останавливаясь на наших местах и глядя сверху вниз на нас с Максом. — Мы направляемся на Санторини, — говорит он. — У меня там есть знакомый, который, возможно, смог бы нам помочь. Это займет около двенадцати часов, так что вы вполне можете немного поспать.

А затем Левин молча подходит к передней части самолета, оставляя нас троих там.

20

САША

Больше всего на свете я хочу поговорить с Максом обо всем, что произошло, но усталость слишком велика. В конце концов я засыпаю, положив голову ему на плечо, свернувшись калачиком на своем сиденье, желая воспользоваться каждым моментом, когда я могла бы быть так близко к нему.

Я не знаю, как долго я сплю. Мои сны разбиты, беспорядочная паническая беготня и странные лабиринты, ощущение, что за мной гонятся, нить, проходящая через все это. Я просыпаюсь сонная и не такая отдохнувшая, как хотелось бы, мои волосы выбились из пучка, который я собрала наверх, и перекинулись через плечо Макса.

Я сажусь, завязываю волосы обратно в резинку для волос и вытираю глаза другой рукой.

— Мы уже на месте? — Полушутя спрашиваю Макса, и он смеется.

— Еще около шести часов. — Он кивает в сторону прохода напротив нас. — Твоя сестра храпела все это время.

Я бросаю взгляд на Наталью, которая крепко спит, свернувшись клубочком на одном из сидений.

— Ты как-нибудь отдохнул? — Я с беспокойством оглядываюсь на Макса. — Ты, должно быть, тоже устал.

Он криво улыбается.

— Я достаточно выспалась перед приездом сюда с Левином, чтобы продержаться какое-то время. На самом деле после того, как я был так близок к тому, чтобы никогда не проснуться, я думаю, что был бы счастлив снова не спать долгое время.

— Я думала, что потеряла тебя. — Я немного отстраняюсь от него, чтобы лучше видеть его лицо. — Я думала, ты мертв. Я думала, что видела, как ты умирал…

Слова застревают у меня в горле, душат меня. Я чувствую, как мои глаза начинают гореть от слез, и Макс протягивает руку, обхватывая мое лицо ладонью, когда его большой палец смахивает первую, которая начинает падать.

— Мне жаль, что тебе пришлось думать об этом так долго. Я хотел найти тебя намного раньше, но…

— Я знаю. — Я тяжело сглатываю, отдаваясь его ласкам. Каждый раз, когда он прикасается ко мне, я чувствую себя драгоценной не только потому, что я не знаю, как долго это продлится, но и потому, что я знаю, как близко я действительно была к тому, чтобы потерять его навсегда. Это было не просто недоразумение. Он был на волосок от этого, и я не могу этого забыть. — Ты приехал, как только смог.

Макс слабо улыбается.

— Откуда ты знаешь? Я еще не рассказал тебе, что произошло между той ночью в поместье и тем, как я нашел тебя.

Я поднимаю руку и накрываю его ладонь своей.

— Потому что я знаю, что ты всегда пришел бы за мной, если бы мог. Я знаю, что ты всегда будешь защищать меня.

— Ты неплохо справилась без меня. — Рука Макса убирается с моего лица, но его пальцы скользят по моим, все еще держа мою руку.

Тогда мне приходит в голову, что с тех пор, как мы воссоединились, Макс прикасался ко мне более небрежно, чем когда-либо в прошлом. Раньше это всегда была борьба, мы оба пытались удержаться от прикосновений друг к другу, чтобы это не переросло в пожар желания, который мы не смогли бы остановить. Теперь все кажется по-другому.

— Во многом это была Наталья, — признаюсь я, сжимая свои пальцы вокруг его. — Я была бы мертва за несколько дней до того, как ты добрался туда, если бы она не ворвалась в офис Обеленского. — Я бросаю взгляд на свою спящую сестру. — Я многим ей обязана.

— Я тоже, — тихо говорит Макс. — Если бы я потерял тебя, Саша, я не знаю, как бы я жил дальше. Я совершил так много ошибок…

Мое сердце учащенно бьется в груди, внезапно наполняясь надеждой, которую я не осмеливалась разжечь вновь.

— Я чувствовала то же самое, — шепчу я. — Конечно, я боялась умереть, и еще больше боялась, что Эдо отдаст меня Арту, чтобы позволить ему делать со мной все, что он захочет.

Я вижу, как сжимается челюсть Макса при упоминании об этом и об Артуро, но я все равно продвигаюсь вперед.

— Но больше всего на свете мне казалось, что на самом деле не имеет значения, уйду я или нет. Я не хотела быть в мире, где тебя нет, даже если мы не были вместе… ты ушел совсем…

Слезы снова подступают к горлу, душат меня, и поток слов, заикаясь, останавливается. Я смотрю в глаза Максу, в ужасе от того, что меня отвергнут, в ужасе от того, что я каким-то образом неправильно истолковала то, что он имел в виду.

— Я могла бы пережить что угодно, кроме мира, в котором тебя больше не существовало.

— Саша. — Боль в глазах Макса пронзает меня до глубины души, разрывая на части, когда слезы текут быстрее. Он протягивает руку, чтобы смахнуть их, притягивая меня ближе.

— Я проснулся в той хижине, осознав, что так и не сказал тебе того, что мне больше всего нужно было сказать, что я совершал ошибку за ошибкой, пытаясь защитить тебя. Это было бы самым большим сожалением в моей жизни, если бы…