Запретные территории [СИ]

Ардеева Дарья

— А как же Наследница Даава? — спросил генерал, осмелившись поднять на Фрицию глаза.

— А что Наследница Даава? — пожала плечами Фриция Гара. — Ей не станет ни лучше, ни хуже. А теперь идите. У вас много дел.

Генерал кивнул, поднял папки и направился прочь из тронного зала.

«Так приказала моя Фриция, — подумал он про себя.»

Глава 3

Лейтмотив

Где-то в приграничных лесах. Кайа, Август, Дора и Дымка.

Кайа запрокинула голову, устремив взгляд в бесконечно-голубое небо, по которому плыли пушистые барашки-облака. Они неспешно неслись куда-то вдаль, гонимые не ветром, а

жаждой приключений…

— Дымка, а как устроены облака? — спросила Дора, видя, как Кайа пристально глядит в небеса сквозь лохматые лапы сосен.

Дымка зажмурила глаза, довольная, что Дора задала ей столь интересный вопрос.

— Облака — это вестники прошлого, — сказала кошка. — Они стали первой комбинацией, сотканной Первородными Веществами — водой и огнём. Считается, что когда горящую звезду, которой когда-то была наша планета, покрыла вода Мирового Океана, столкнулись две стихии — огонь и вода. И грянула великая битва двух Веществ. Вода наползла на огненные снопы, и от их столкновения в воздух поднялась гигантская струя пара, напоминающая по форме огромный белый гриб. Пара было так много, что он окутал нашу планету плотным слоем. Но слой был так велик и тяжёл, что он распался на куски. И каждый кусочек стал облаком. Таким образом, из неистовой ярости двух Веществ появилось столь прекрасное и лёгкое детище.

— Что это значит? — перебила Дымку Кайа. — Ты сказала «из неистовой ярости двух Веществ… прекрасное и лёгкое детище»?

Дымка кивнула.

— Всё верно. Стоит злу пойти против зла, и их порождение станет добром.

Кайа вопросительно склонила голову набок, недоумевая.

— Если зло пойдёт против зла, то мировое зло лишь удвоится, — предположила она.

— Вовсе нет! — помотала головой кошка. — Так же, как произведение отрицательного числа на отрицательное число даёт число положительное, так и зло, столкнувшись со злом, породит добро. Я не имею в виду, что зло от этого изменит своё мировоззрение, но то, что будет после, станет новой концепцией добра. К примеру, если пустить огонь против огня, то пожар утихнет, поскольку пламя не сможет идти по выжженной земле. Но после этого лес полностью превратиться в груду пепла. Но ведь огня-то больше не будет — и это новое «хорошо», новая концепция добродетели. Видишь, я не говорю, что обернуть лес в кучку угольков — добро, но для тех, кто пройдёт через пламя, и такой результат покажется наилучшим.

Если зло, столкнувшись со злом, породит ужасный результат — серый, истерзанный бесконечными войнами мир, новому поколению, выросшему в этом мире, это покажется нормальным, поскольку они не знали другой жизни. У детей, не знавших войны, и детей, не знавших мира, разное представление о добре и справедливости.

Кайа задумалась и кивнула.

— Почему же тогда нам не стать злом и не пойти против приверженных Фриции, став тем самым огнём, пущенным против огня? — подал голос Август. Он брёл впереди всех, от скуки разрубая своим мечом ветви и сучья, торчащие у них на пути. — Только так мы добьёмся добра по отношению к полукровкам.

Дымка тяжело вздохнула и покачала головой.

— Потому что мы не зло, Август. В данном случае мы — невинные жертвы. Зло — только те, в чьих жилах течёт чистая кровь.

— Но и добром мы не являемся, ибо мы полукровки! — напомнил ей Август.

— Относительно них, мы — добро. Представь, если бы мы были персонажами книги, кого бы автор избрал главным героем? Нас или их? Ведь, согласись, во главе повествования редко стоит отрицательный герой.

— Я думаю, автор бы выбрал положение «между». Он показал бы положительные и отрицательные черты и той, и другой стороны, раскрыв два сюжета. А уж читатель сам бы выбрал, за кого он.

— Тем не менее, выбор читателя очевиден, — фыркнула Дымка.

— А что было с облаками дальше? — напомнила Дымке Дора.

— Дальше… — нахмурилась Дымка, пытаясь припомнить все детали легенды. — Из облаков были сотканы первые души, и природа вдохнула их в безмозглые тела, вышедшие из воды и огня. Тогда у тел появилось сердце и разум.

— Значит, в каждом из нас есть кусочек облаков? — глаза Доры засверкали.

— Природа наделила всех нас одинаковыми свойствами. Что есть в одних, есть и в других, — вздохнула Дымка.

— Жаль, что остальные забыли эту истину! — протянула Кайа.

На мгновение путники замолчали, так как перед ними возник ручей. Его бурный поток перескакивал через валуны, образуя пороги, а вода закручивалась в бешенном водовороте. С другого берега ручья на них вопросительно посмотрела длинноногая олениха, спустившаяся к студёной воде, чтобы попить. Она вздрогнула и медленно отступила к кустам, пристально глядя на незнакомых людей.

Кайа прислонила два пальца к губам и издала свист, говорящий лесной обитательнице, что они свои. Лань встрепенулась и замерла, приподняв над землёй копытце, будто до сих пор размышляя, убегать ей или нет. Тем не менее, она решила не убегать, и снова наклонила голову к ручью, исподлобья поглядывая на пришельцев.

Кайа легко перешла ручеёк по камням, выступающим из серебристой глади реки. Волны омывали их гладкими, стремительными струями, отчего казалось, будто движутся камни, а не вода. Дымка поспешно вскочила на плечо Августа прежде, чем тот успел ступить на первый валун. Взглянув на белую пену, вихрящуюся вокруг каменистой отмели, кошка брезгливо поморщилась.

Кайа спрыгнула на траву на противоположном берегу. Лань сделала несколько шагов прочь и снова замерла у ручья, не сводя глаз с незнакомцев.

— Какая-то она суетливая, — заметила Дымка, проследив за взглядом Кайи. — Неужели не чует, что от нас пахнет лесом? Так же, как и от неё.

— Она расценивает нас как хищников, — покачала головой Кайа.

— Если бы мы казались ей хищниками, она бы давно унесла подальше свои копытца! — фыркнул Август. Он наклонился к ручью и зачерпнул руками холодной воды. Он хитро улыбнулся, глядя, как она просачивается между его пальцев. Набрав в ладони ещё воды, он наклонился было, чтобы умыть лицо, но тут с камня на мелководье спрыгнула Дора. Она тяжело приземлилась, шлёпнув ногами по воде, и обдала Августа градом сверкающих на солнце брызг. Август мгновенно вскочил и принялся гневно отряхиваться, улыбка тут же сменилась недовольной гримасой.

Кайа вздохнула, наблюдая за столь привычной стычкой. Всё повторялось снова… Снова шалости Доры, снова ухмылки Августа, снова наставления Дымки…

«Если бы я путешествовала одна, я бы сделала свою жизнь гораздо интереснее! Каждый день новое приключение, каждый день новое странствие, каждый день новая страница в старой книге. А пока мне приходится день за днём опять и опять переписывать предыдущую страницу. Старый сюжет в новой обложке.»

Кайа побрела вдоль кромки воды, глядя на своё отражение. Над её головой медленно плыли облака, тая за горизонтом, цвели небеса, полные блаженного ленивого света, носились в поднебесной вышине птицы. Лес нежился в этой лености, созданной неторопливым благоуханием природы. Лес не хотел ничего менять. Он хотел стать постоянной композицией для импровизации действа, а не его участником. Нечто вроде единства времени и пространства, одинаковых для каждого нового эпизода.