Запретный город Готхэн
Шрифт:
резкими чертами лица в позолоченных шлемах, их шелковые одежды,
сверкающие серебром, их оружие, сверкающее золотом и драгоценными камнями.
Они смотрели на тяжелые стальные луки, круглые, отделанные в центре шипами
из серебра и окованные золотом щиты, длинные, тонкие копья и изогнутые сабли.
В то же время, эти люди смотрели с таким же удивлением на этих белых,
светлобородых гигантов в рогатых шлемах, кольчужных рубахах, державших
топоры с блистающими
Высокий, чернобородый предводитель, стоящий на декоративно украшенной
палубе близлежащего судна, прокричал что-то Ательдреду, а тот ответил ему на
своем родном языке. Ни один из них не смог понять другого, и пират начал
подплывать ближе с характерным для варваров нетерпением. Напряжение повисло
в воздухе. Бойцы украдкой отложили весла и потянулись за топорами, а на бортах
других судов оперенные стрелы уперлись в тетивы. Тогда Конан, пытаясь
использовать последний шанс, выкрикнул приветствие по-вендийски. Вождь
противников отреагировал немедленно.
Он взмахнул рукой и ответил одним словом на том же языке, что Конан
принял за дружественный ответ. Киммериец продолжил говорить, но главный
повторил лишь одно слово по-вендийски и взмахом руки дал знать, что
пришельцы сейчас должны последовать за ним в порт. Могучие воины на
рявканье своего капитана снова взялись за весла, и драккар поплыл к порту в
сопровождении сильно покачивавшейся галеры.
Там величественно одетый вождь, подошел к борту и жестом показал, чтобы
они прибыли на борт его судна через некоторое время. Ательдред ощетинил
бороду, но ничего не мог поделать. Вождь отошел, дребезжа оружием, а группа
высоких, темнокожих воинов заняла позицию на набережной. Казалось, что
местные не обращали внимания на незнакомых людей, но Конан заметил, что они
гораздо более многочисленны, чем экипаж драккара и обладают весьма
неприятными с виду луками.
Огромная толпа выбежала на набережную, жестикулируя и крича,
разглядывая мрачных, белокожих гигантов, которые очарованно смотрели по
3
сторонам. Лучники жестоко растолкали это сборище, создавая большое пустое
пространство. Конан улыбнулся; он лучше, чем его товарищи смог по достоинству
оценить эту вычурную и красочную картину.
— Конан, — рявкнул позади него Ательдред, — на чьей ты стороне?
— Что ты имеешь в виду?
Гигант махнул огромной рукой в сторону воинов на набережной.
— Если дойдет до сражения, ты будешь сражаться с нами, или же нанесешь
мне удар в спину?
Большой киммериец цинично рассмеялся.
— Странные слова, сказанные для пленника. Что может значить один меч
против всех
что твои люди отобрали у меня. Если я должен поддержать вас, то не хочу, твоя
команда глядела на меня, как на заключенного.
Ательдред пробормотал что-то, удивленный этой неожиданной просьбой, но
он отвел свой взгляд от киммерийца, а потом отдал приказ. Большой воин
поднялся на корму, принеся с собой длинный, тяжелый меч в кожаных ножнах,
привязанных к широкому поясу, отделанному серебром. Глаза Конана сверкнули,
когда он взял оружие и пристегнул ремень.
Варвар положил руку на эфес, с рукояткой из слоновой кости украшенный
камнями и тяжелой серебряной гардой, а затем наполовину извлек меч из ножен.
Обоюдоострое лезвие зловеще засветилось, синим светом и слегка загудело.
— Клянусь Одином, — пробормотал Хротгар. — Твой меч поет, Конан!
— Он поет, потому что вернулся домой, Хротгар, — сказал киммериец. —
Теперь я точно знаю, что это побережье Вендии, потому что именно здесь было,
много веков назад мой меч был рожден из печи, при помощи наковальни и
магического молота. Это была когда-то большая сабля, принадлежащая могучему
императору Восточного Кхитая, который был разбит кусанцами. Правитель
кусанцев забрал его с собой в Косалу, где тот и оставался до прихода туранцев,
когда один посол присвоил его. Ему не понравилась её изогнутая форма, потому
что туранцы использовали простые мечи со щитами, поэтому он и приказал
оружейнику из Аграпура перековать лезвие. Меч попал в Бритунию, где он вместе
с его владельцем оказался в руках бритунийцев во время великой битвы на севере.
Я взял его у царя Заморы, которого убил во время войны Заморы с Тураном.
Потом я воевал в армии Турана в качестве наемника.
— Меч достойный князя, — восхищенно сказал Хротгар. — Смотри, вон
кто-то походит к нам.
Среди криков и звона оружия, большая толпа вышла на побережье. Тысячи
воинов в сверкающих доспехах на лошадях, верблюдах и урчащих слонах
сопровождали человека, который сидел на троне, закрепленном на спине
большого слона. Конан увидел тонкое, надменное лицо, черную бороду и нос с
горбинкой. Темные глаза, мутные, но бдительные, наблюдали за людьми с Запада.
Киммериец понял, что этот царь, князь, или кем бы он ни был, не принадлежал к
той же расе, что и его подданные.
Кавалькада остановилась перед драккаром, трубы разорвали небо шумными
фанфарами, барабаны оглушительно загремели, а затем крикливо одетый