Запретный камень
Шрифт:
– Альтер Сант Маттхаус-Кирххоф, – продублировала Лили со смешным акцентом, зато водитель сразу понял:
– Хорошо, мисс.
Такси тронулось в тот миг, когда к забору подлетело сразу полдюжины машин охраны с мигалками и сиренами. Охранники кричали им вслед и размахивали руками, но такси уже сворачивало за угол.
Они сделали это!
Глава восемнадцатая
Теплый, мягкий салон такси
– Итак, папа, рассказывай, – потребовал Вейд. – Шестнадцатый век, Коперник. Что ты знаешь о нем?
– Да-да, – подключился Даррел. – И не забудь про наследие и двенадцать Реликвий. Кстати, советую перейти на шепот.
Бекка спросила:
– Наследие Коперника существует? Это исторический факт? Раз нас преследуют, то что-то такое есть. Мы теперь знаем про Коперника, значит, первое послание должно обрести больше смысла. Кракен. Реликвии.
– Не спешите, – притормозил их Роальд. Он вновь извлек свой конспект, поднес его к окну, чтобы на страницы падал свет от уличных фонарей. – Как хорошо, что я не выбросил старые записи. История астрономии – это вообще первое, с чего начинал свои лекции Генрих. И читал он ее очень подробно. Вот, Коперник, – вздохнул он, – Коперник…
Следующие семь минут такси петляло по берлинским улицам, а дети слушали, что рассказывал профессор Каплан о Копернике.
– Он был математиком, родился в 1473 году в польском городе Торунь. В его биографии много пробелов, мы знаем далеко не всё. Главным образом историки основываются на общедоступных документах. Коперник рассчитывал движение звезд и планет, опираясь исключительно на свои математические знания. Телескопы появились позже.
– Телескоп изобрел Галилей?
– Хорошая память, Вейд. Лет через шестьдесят после смерти Коперника. Инструменты у Коперника, конечно же, были. Астролябии, секстаны, компасы, которыми пользовались моряки, чтобы фиксировать движение звезд, – и Коперник ими прекрасно владел. Его главное открытие состояло в том, что Земля вращается вокруг Солнца. До него люди верили, что Земля – центр Вселенной, а все планеты, Солнце, звезды и прочие небесные тела вращаются вокруг нее. На основе математических расчетов и простых наблюдений Коперник доказал, что так быть не может.
– Земля вращается в доме Купферман, – вмешалась Бекка.
– Именно. – Роальд перелистнул страницу, затем другую. – Земля обязана двигаться по солнечной орбите – на это указывали результаты вычислений. В те времена они служили единственным способом объяснить движение звезд и других планет.
Лили еще не отошла после приключения в зоопарке. Сердце колотилось так, что смысл рассказа от нее ускользал. О Копернике она знала. Он положил начало астрономии как науке. До него астрономия была чем-то вроде культа. Астрология. Алхимия. Почти волшебство. В школе рассказывали. А Коперник был крут, потому что первым заявил, что люди – не центр вселенной. И все тут же страшно переполошились.
Роальд продолжал:
– Коперник был настоящим мыслителем своего времени. Ученики называли его Магистром – Учителем. Не зря его считают революционером. Все изменилось, когда люди осознали смысл сделанных открытий: наша Земля – всего лишь одна из многих планет, она не исключительна.
Пока доктор Каплан рассказывал, Бекка смотрела в окно на мокрые от дождя улицы. Затем повернулась к остальным и спросила:
– Он ведь опубликовал свое открытие только перед самой смертью, да? Боялся реакции людей. Было такое?
Где-то Лили это слышала. Она включила планшет.
– Было – подтвердил Роальд.
Такси ехало медленнее: впереди образовался затор.
– Боялся последствий, боялся того, как его революционное открытие скажется на жизни общества. Почти вся власть тогда принадлежала Церкви, а Коперник был каноником, чем-то вроде церковного учителя. И лишь на смертном одре один молодой астроном убедил его обнародовать свое открытие. Забыл, как его звали…
– Ретик, – сообщила Лили, показывая статью на планшете. – Он объявился рядом с Коперником в последние годы его жизни и… – Экран внезапно потух. – Эй-эй! – возмутилась Лили.
Такси резко затормозило – Вейд почти упал Бекке на колени. Мимо пролетел большой серебристый джип.
– Пррраститти! – проговорил водитель. – Тут полно групьяноф, не фимтят, куда летятт.
За серебристым джипом пронесся такой же черный, за ним – еще один. Странный кортеж, визжа шинами, скрылся за поворотом.
Лили умоляюще гладила черный экран и просила.
– Ну, пожалуйста, не умирай! Только не сейчас.
Водитель вновь тронулся, и в тот же момент экран дважды мигнул и ожил.
– Ура! Мы на связи!
Глава девятнадцатая
Удобно устроившись на велюровом заднем сиденье мощного серебристого джипа, Галина Краузе всматривалась в изображение на ноутбуке: кто-то в каноэ на реке посреди бразильских джунглей. Каноэ может надолго пережить, например, человека.
– Придурок! – выругался водитель на такси, которое сам же только что подрезал. – Идиот!
– Тихо! Езжай по Унтер-ден-Линден.
Эбнер фон Браун рассматривал Галину Краузе, разноцветные глаза которой впились в изображение на мониторе. Интересно, что бы сказал его прославленный двоюродный дед? Один из лучших теоретиков-физиков, а перешел – как они говорят? – на темную сторону, да.
Наверняка отругал бы меня. Пожалуй, даже настучал бы своей указкой с золотым наконечником мне по пальцам. А потом улыбнулся бы, и, сверкнув глазами, предложил бокал коньяку, и поднял тост: «За силу!». Возможно, однажды так и случится.
Убрав за ухо черную прядь, Галина Краузе нежнейшим голосом проворковала в телефон:
– Вы были неосмотрительны, мистер Каса. Даю вам двенадцать часов, чтобы закончить дела в Рио и проститься с семьей. – Галина сверилась с часами на компьютере. – К шести часам утра вы будете мертвы. – Она спокойно нажала на кнопку отбоя и посмотрела на Эбнера. – Проследи, чтобы так все и было.
На последних словах он обернулся:
– Конечно, мисс Краузе.
Накатила тошнота. Ему предстоит сообщить новость, которая вряд ли придется ей по вкусу. Плохую новость. Настолько плохую, что даже страшно начинать. Но если она узнает потом – а она обязательно узнает, – то разорвет его на куски. Эбнер вдруг осознал, что Галина Краузе больше не смотрит на экран – она смотрит на него.