Заработать на смерти
Шрифт:
— Я действительно припоминаю… или, может быть, воображаю себе… некоторые эпизоды, связанные с вами, — согласилась она.
В комнате стало очень тихо. Снаружи доносился отдаленный шум городского транспорта. Шейн покрутил бокал между пальцами, стараясь не смотреть в сторону девушки.
— Ну и что же? — осведомился он, не подымая глаз.
Он мог слышать, как мгновенно участилось дыхание Филлис.
— Вы видели меня, прежде чем вместе с остальными ворвались ко мне в комнату и разбудили меня?
—
Филлис недоуменно нахмурилась. Сейчас она показалась ему старше, нежели днем. Но, без сомнения, такой же красивой.
— Потому что я, кажется, припоминаю, что вы разговаривали со мной. Вы обнимали меня, и мы вместе шли куда-то. И еще вы… заставили меня снять пеньюар у вас на глазах.
Шейн не мог больше выдержать мучений девушки. Возможно, она думала о закрытой двери. Только один этот факт еще удерживал ее от страшного подозрения о возможности своего причастия к убийству собственной матери. Если отнять у нее эту надежду… Он раздраженно потряс рыжей головой.
— Что за идеи бродят у тебя в голове, детка? Пожалуй, это многовато даже для Фрейда. Надо же вообразить себе такое! Неужели я похож на парня, способного просто наблюдать, как девушка раздевается у него на глазах? Так что можешь смело забыть об этом эпизоде.
— Я… не знаю, — она вздрогнула, отвела глаза в сторону и тяжело вздохнула, — но существуют же женщины, которые не в состоянии привлечь к себе внимание мужчины… таким способом.
— На что ты намекаешь? — нахмурился он.
— Я прочла несколько книг доктора Педике… Он сам предложил мне ознакомиться с ними, чтобы я лучше могла понять себя, — после того, как обнаружил в моем характере черты, являющиеся, по его мнению, признаками моей… противоестественной любви к собственной матери.
Филлис притихла, и в комнате снова воцарилось молчание. Шейн потягивал коньяк, изо всех сил стараясь совладать с вскипающим внутри него раздражением. Ему все более становилось не по себе.
Девушка заговорила снова бесцветным, безразличным голосом, как если бы она уже смирилась с ненавистным для нее предположением.
— В его книгах рассказывается о людях с самыми необычными сексуальными комплексами… Я раньше даже не предполагала, что в мире существуют подобные индивидуумы.
— В мире существует масса вещей, о которых ты не имеешь ни малейшего понятия.
— Да, но то, что я узнала, было важно лично для меня. Я заинтересовалась этой темой… после того, как доктор Педике намекнул… что я сама не вполне нормальна в сексуальном отношении. Я прочла, наверное, все книги по этой проблеме, которые имелись в его библиотеке. Мне хотелось самой решить, насколько он прав.
Шейн раздраженно стукнул кулаком по столу.
— Он сам чокнутый, если позволил тебе прочесть все эти книги! Ты еще слишком молода для
— Но я сама хотела этого! — яростно крикнула она. — Я должна была знать правду о себе.
— Ну, и каковы твои успехи?
— Я не знаю… Иногда мне кажется, что мне свойственны те самые чувства, которые описаны в его книгах.
— Самовнушение, — буркнул Шейн. — Твой мозг оказался благоприятной почвой для всего этого вздора.
— Но мне необходимо это знать, тем более сейчас. — Она умоляюще наклонилась к детективу и взяла его за руку. — Я не могу больше жить, не зная точно, кто я. Вы должны помочь мне.
— Я? — оторопел Шейн. — Но я же не врач. Как я могу…
— Но вы же мужчина! — яростно выкрикнула она. — Нормальный здоровый мужчина. Вы должны знать. В книгах говорится, что нормальный мужчина способен распознать, существует ли в девушке отклонение от нормы. И если существует, он не хочет иметь с ней ничего общего. Если вы не можете… если вы не хотите меня, значит, дело со мной обстоит именно так. И тогда я убью себя.
Шейн резко отодвинул свой стул и вскочил на ноги. Ему стало душно. Он расстегнул воротник пижамы и, подойдя к окну, распахнул раму. Глотнув свежего воздуха, он сделал еще одну попытку взять себя в руки.
— Значит, я не ошиблась?… Не пытайтесь обмануть меня.
— Да не будь ты такой дурой, — рявкнул Шейн, разворачиваясь в ее сторону. — Девчонка! Что ты можешь понять?… Прости меня Господи! В мои годы я вполне мог быть твоим отцом…
Он осекся, увидев выражение ее лица.
— Мне уже девятнадцать. Вам же всего тридцать пять. Вы сами сказали мне об этом. — Продолжая дрожать, Филлис Брайтон сделала несколько шагов навстречу детективу. — Я должна быть уверена, — упрямо повторила она. — Неужели вы не способны этого понять? Все остальное не имеет значения. Вы обещали помочь мне, и вы можете мне помочь. Мне так хочется почувствовать себя нормальной женщиной… нужной и желанной.
— Но тебе, вероятно, приходилось иметь дело с мужчинами раньше? Неужели ни один…
— Я никогда не встречалась с человеком, похожим на вас… Даже если вы просто поцелуете меня, я уже буду знать… Ну, пожалуйста, — прошептала она, протягивая к нему руки.
— Если я поцелую вас, — заметил Шейн мрачно, — дело на этом не закончится.
Он схватил ее за руки, не отдавая себе отчета, насколько болезненным может быть это его проявление чувств.
— Именно этого я и хочу, — сказала Филлис совершенно спокойно.
В этот момент она меньше всего напоминала маленькую девочку. Шейн и сам забыл, что минуту назад думал о ней, как о ребенке, понадеявшемся найти временное убежище в его квартире. Что касается девушки, то ее сияющие глаза говорили больше, чем любые слова.