Зараза/Испорченный (др. перевод)
Шрифт:
Второй раз за ночь она становится моей, и не важно, чью фамилию она носит. Каждый раз, когда она достигает пика, я все глубже проникаю к ней под кожу, словно татуировка. Я хочу пометить её тело, хочу, чтобы она принадлежала только мне. Закрыв глаза, я практически вижу надпись.
Джастис + Элли.
ПРИЗНАНИЕ
– Возьми выходной завтра. Скажи, что заболел.
Я сонно улыбаюсь и целую ее в лоб.
– Уже завтра.
– Тогда возьми выходной сегодня.
–
– Ну, пожалуйста? Я не знаю ... Я не знаю, сколько времени у нас еще осталось, но я пока не готова тебя отпустить.
Я прижимаю Элли к себе, вдыхая ее аромат. Мне просто хочется запомнить этот момент. Её запах, её вкус, мягкость её кожи. Я хочу, чтобы эти воспоминания засели у меня в голове словно опухоль, которая растет и влияет на все мои мысли и действия.
Она целует мою голую грудь, ее губы теплые и нежные, точно перышко.
– Пожалуйста?
Обнимая её одной рукой, другой я тянусь к своему телефону.
– Ну вот, - говорю, после того, как отправил Диане сообщение. – Сегодня я болен. Очень болен. Интересно, кто же вылечит меня и будет моей персональной сиделкой.
Я чувствую, как Элли улыбается, лежа на моей груди.
– Хотите поиграть в Шаловливую Медсестру, мистер Дрейк?
– Не знаю. Думаешь, сексуальное лечение то, что мне нужно?
Она снова меня целует.
– Несомненно. Но давай чуть позже, хорошо? Я правда хочу с тобой поговорить.
Я поворачиваюсь и кладу свою руку так, чтобы она могла удобно устроиться на моем бицепсе.
– О чем?
– О ...
– ее взгляд становится отсутствующим.
– Будущем.
– Будущем?
– Что будет дальше?
Я сглатываю и несколько раз вздыхаю, чтобы собраться с мыслями. Я не могу просить эту женщину уйти от мужа. Не могу сказать ей, чтобы она отказалась от своей роскошной жизни в обмен на уединение и изоляцию от внешнего мира. Это не то, к чему она привыкла. Финансово я бы мог дать Элли все, что она захочет, но что касается положения в обществе? Её ждет моя учесть. Учесть изгоя. Падшая звезда, что когда-то сияла ярче миллиона бриллиантов.
Я не могу быть уверен, что ей будет достаточно жизни со мной. Я даже не могу быть уверен, что ей будет достаточно меня.
– А чего бы ты хотела, Элли? – Я затаив дыхание, жду её ответа.
Взгляд Элли скользит по моим губам, подбородку, шее, затем её глаза вновь встречаются с моими.
– Не знаю. Будущее пугает меня. Но я точно знаю, что никогда не чувствовала ничего подобного. Я ни разу в жизни не была такой свободной и безрассудной, и не растворялась так в ком-то... никогда. Но что если это всего лишь временное увлечение? Запретный плод сладок, вдруг именно поэтому нас тянет друг к другу?
Я нежно глажу её по щеке, не в силах перестать к ней прикасаться. Мне нужно напомнить себе, что она здесь. Со мной. Не с ним.
– Думаешь, в этом все дело?
– Честно? Нет. Но я и раньше ошибалась. И это стоило мне свободы. Бросить все, не думая о последствиях – для меня это не вариант. Моя жизнь будет полностью разрушена.
Я молчу. Что бы я ни сказал, это ничего не изменит. Она права. Она не может вот так просто все бросить. Что бы ни сделал Эван и где бы ни побывал
– Джастис?
Я улыбаюсь, несмотря на мрачные мысли и терзающие меня муки совести.
– Да?
– Ты хочешь, чтобы я все бросила? Хочешь, чтобы я ушла от него?
Мой рот открывается, но я проглатываю ответ, готовый сорваться у меня с языка.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Она целует меня в ответ, прежде чем устроиться на моей груди, словно сонная кошка. Мои губы касаются волос Элли, я крепко её обнимаю, не желая никуда отпускать.
Я мог бы сделать Эллисон счастливой. Мог бы заполнить пустоту, которая останется, как только её исключат из высшего общества. Но что потом? Что будет с моим бизнесом? С моей репутацией? Готов ли я поставить себя под удар и вновь разжечь охоту на ведьм, которая загнала меня в мою одинокую пустыню много лет назад?
Я чувствую, как ее дыхание становится глубоким, и позволяю себе закрыть глаза.
– Не покидай меня, ангел, - шепчу я где-то на границе сна и реальности.
– Не хочу больше оставаться во тьме.
***
Одетый в одни пижамные штаны, я сонно бреду на кухню, откуда доносятся ароматные запахи бекона, яичницы и тостов. И кофе. О да, старый добрый кофе.
Горячий завтрак и свежий кофе уже заставят большинство мужчин пускать слюнки, но вид Элли, крутящейся около плиты с небрежным хвостиком на голове и в одной лишь моей школьной толстовке - это что-то совершенно восхитительное. Она раз в пять меньше одетой на неё серой хлопковой толстовки, огромный вырез заманчиво открывает одно плечо, выставляя напоказ верхнюю часть её груди. Не теряя времени даром, я иду прямиком к Элли, желая покрыть поцелуями этот невероятно соблазнительный участок кожи.
– Доброе утро, - говорит она, улыбаясь. Ее внимание приковано к сковородке со взбитыми яйцами.
– Доброе. Тебя не было рядом, когда я проснулся.
– Я была такой липкой и потной, что мне срочно нужно было в душ. Плюс ко всему, я слишком проголодалась, чтобы спать. На ужин у нас было одно мороженое.
– Она поворачивает голову и дарит мне нежный поцелуй.
– Говори за себя. Мне досталось еще кое-что.
Румянец заливает ей щеки, и я не могу устоять перед желанием поцеловать её в раскрасневшуюся щечку и почувствовать тепло её кожи на своих губах. Вскоре я подбираюсь к ее шее и целую Элли в чувствительное место под ушком.
– Эй! – взвизгивает она. – Кто-то из нас занят обжигающе-горячим завтраком! Иди садись, все почти готово, твой кофе на барной стойке.
Ущипнув её за голую попку, я послушно сажусь за стол.
– Ах, да, когда я пришла, свежая газета уже лежала на стойке. Надеюсь, что тот, кто принес ее, не заглядывал в спальню. Черт возьми, ты только представь, что бы они увидели!
– Забудь. Мои люди не станут этого делать, - говорю я, потягивая свой кофе. Я откладываю Arizona Republic и беру New York Post. Слава Богу, газета все еще аккуратно сложена. Элли ее не читала.