Зараза
Шрифт:
— Посиди, я сейчас позову нашу тетю Люсю, помнишь ее?
Она вновь кивнула.
— Мы соберем вещи твои и поедем.
— И папины, тоже? — прошептала она.
Я остановилась и сердце сжалось.
— Нет, папа сам за ними приедет. Ведь я не знаю, что ему нужно, верно?
— Да, — вновь прошептала она, — папа знает сам.
— Ну, вот видишь, а сейчас посиди.
Я подошла к окну и помахала на улицу фонарем. Увидев, что открылась дверь и Людмила вышла, еще раз помахала. И она рванула к подъезду.
— Сейчас ворвется и мне отвесит, — тоскливо подумала я и пошла навстречу.
Так
— Ну ты даешь, мать! Еще одна такая выходка и в вашей группе будет на одного члена меньше.
Я виноватым голосом подтвердила свою неразумность, но это же впервые у меня. Она прошла со мной в комнату и увидела сидящую Танюшку. Подсела.
— Ну, ты как, ребенок?
Та пожала плечиками:
— Я ничего. Только папа заболел, а мама умерла. И мне было очень холодно.
Мы с Людмилой всхлипнули одновременно. Помолчали успокаиваясь.
— Ну, ничего, — похлопала она по ее ручке, — папка выздоровеет, а ты к нам. Там познакомишься с мальчиком. Его зовут Ареэль и он настоящий мужчина. Смело можешь ему доверять. И еще там ждут тебя Юзик и моя Ляля. Сейчас мы соберем твои вещи и поедем, хорошо?
— Да, хорошо, — прошептала она. — Я давно не видела Юзика. Он уже стал большим?
— И толстым, — проложила я и начала собирать ее вещи, оглядывая полки.
Мне было трудно понять, что с собой надо брать, ведь не было опыта с детьми, но при подсказке Людмилы и некоторых спорах, мы собрали большую сумку. И еще маленький рюкзак, примерно такой же, как и у Арелика, и Танюшка положила в него своих кукол, пару книжек с карандашами и альбомом. Людмила спускалась вниз с Танюшкой на руках, а я закрыла двери и пошла за ними. Перед выходными дверьми, остановила их и осторожно выглянула. И была права. Около машины стоял полицейский УАЗ и один уже вылезал наружу. Он был в полном камуфляже в броннике и с автоматом. Подошел к машине, заглянул внутрь и попробовал дверцы. Они были закрыты. Потом прошел к водителю, и они о чем-то говорили.
— Что там? — выдохнула Людмила.
— Патруль, ешкин кот! — прошептала я.
— Что будем делать?
— Ждать и надеяться, — хмыкнула и приникла к дверной щели.
— Как хорошо, что не выскочили сразу! — думала я, все еще приглядываясь и прислушиваясь к происходящему. — Кто-то позвонил! — сплюнула, — Вот суки!
Подумав все же смекнула:
— Но может подумали, что грабеж? Всякое сегодня бывает. Вот и боятся.
Мы стояли еще немного, пока патруль, так ничего и не обнаружив, уехал. Вышли, опасаясь, что тот вернется, загрузили багажник, пристегнулись, и я завела машину. Доехали уже спокойно, без приключений. Выбрала другой маршрут, чуть более длинный, но спокойный.
Глава Двенадцатая. "Мы едем-едем-едем в далекие края…"
Мы вошли и увидели, что Елена с Эйтаном сидели на кухне и ждали нас, так как чайник был горячим и сварена каша для Танюшки.
— Вот, что значит опыт женский, — подумала я, благодаря её.
Она сразу взяла над ней опеку, отстранив нас, и мы радостно согласились. Ей видней. Пока она ее раздевала, умывала и кормила, успела все у нее узнать
— Надя! — вскрикнула она. — Посмотри. Там полно номеров от Симеона! Не отвеченых звонков!
— Где?
Я резко подскочила и бросилась к ней, выхватывая гаджет из рук. И точно! Было много, очень много звонков! Как я не догадалась, осмотреть ее телефон! Ведь он знал только ее номер! Свой местный не успела дать, а городской он и вовсе не знал. Да и когда! Все произошло в считанные дни, и мы не смогли сосредоточиться на таком нужном деле. Но у него был номер Лены, а я про тот телефон забыла. Он же не был тут нужен, так и лежал в сумке мертвый. А как же мой номер, когда я звонила ему при отъезде? Он же должен был отразиться?
Я попыталась звонить, но там уже что-то отвечали сначала на иврите, потом по-английски и я поняла, что «сорри», но номер не доступен. Я аж задохнулась от отчаяния и разревелась. Женщины кинулись меня успокаивать. Людмила накапала валерьянки, Лена подала чаю. Они заставили присесть и по очереди пытались втолковать, что раз звонил, значит жив. А последний был только три дня назад. Значит, помнит и ищет. Я успокаивалась, слушая их речи. Да и сама уже понимала, что никто не виноват. Случилась неразбериха и это все очень плохо. Где он, что с ним?
Утром решили все закончить и уже отчаливать туда, где их ждали и где они уже не будут бояться за свои жизни.
Сегодня на работе я была в последний раз. Нас осталось очень мало, единицы. И в последний раз я выходила в эфир. Рассказала новости по городу, напомнила адреса и телефоны, куда надо обратиться при необходимости и попросила земляков простить нас, так как мы закрываемся.
— Но есть надежда, что все закончится благополучно, и вы вновь услышите мой голос: — Доброе утро, страна, и мои дорогие земляки!
Всхлипнув, щелкнула тумблером.
— «Прощай, любимый город, уходим завтра в море…" — послышалась песня.
Потом я позвонила шефу и объявила ему, чтобы ребята ожидали нас уже с утра и были наготове. Потом рассказала о нашем прощании и моих планах. Обещала при возможности, давать весточку о нашем проживании, так как на этих оболтусов надеяться нечего. Пожелала ему и его жене здоровья. Он как-то всхлипнул и тут же откашлялся.
— Да-да. Я тоже желаю вам доехать благополучно и там ждать перемен. прощайте и не поминайте лихом!