Зараза
Шрифт:
— Успокойся, Виктор, я обязательно заберу ее. Вот прямо сейчас и поеду. Увезу к своим в село. Ты знаешь, где это. Если все получится, и ты здоров, пробирайся туда.
— Спасибо, — его уже было еле слышно, и он отключился.
Я сидела замерев, всё еще осмысливая произошедшее. Опомнившись, принялась быстро одеваться.
— Так, надо ехать в свою бывшую квартиру. Срочно. Ключи от нее еще есть. Только на улице же патруль? Что же делать? Тут недалеко, — уже строила путь, — попробую задворками.
Вышла из комнаты и наткнулась на удивленное лицо Людмилы.
— Ты это куда собралась? — зашипела она.
— Виктор заражен, его подобрали на улице. Марита умерла и Танюшка осталась одна в квартире. Надо срочно забрать. Я поеду, а ты тут сдерживай народ. Поняла.
Та ахнула и схватила меня за рукав куртки.
— Никуда ты не поедешь одна! — повысила голос. — Жди меня. Я оденусь и поеду с тобой. Ишь, чего придумала! Джеймс Бонд несчастный! Одна! Жди или сейчас всех разбужу!
— Ладно-ладно, — зашипела на нее. — Не ори. Собирайся быстрее. Поможешь, ежели что.
И пока ее ждала, вышла Елена.
— Вы это куда? — округлила от удивления глаза. — Слышу ваши голоса и вот встала.
— Мы скоро будем, Лена, — проговорила тихо, обнимая ее за плечи. — Не волнуйся. Тут недалеко. Надо забрать из пустой квартиры маленького ребенка. Понимаешь?
Она кивнула, но до нее все же не доходило.
— А как же вы…Там же патруль!
— А мы задворками, задворками. Помнишь, как ехали в аэропорт там, в Израиле и Эйтан нас вез так же, зная запасной путь. А здесь этот путь знаю я. И если Бог милостив, будем дома уже через полчаса. Не волнуйся. Все будет окей.
Она вновь кивнула, закутываясь в ворот халата. Ждала, пока одевалась Люська и перекрестила нас, как только мы открыли двери.
Машину теперь я оставляла у подъезда, и поэтому быстро забрались в салон.
— Пристегнись, — бросила ей негромко, — могут быть гонки… с препятствиями. — И вывела машину на пустую улицу.
Окна домов были темны, и редкие фонари освещали дорогу. Я ехала в середине, поглядывая назад в переднее зеркало. Пока все было тихо. Людмила сидела напряженная, как стрела и вглядываясь то вперед, то в боковое зеркало. Вскоре я свернула в узкую улочку, которая вела мимо гаражей. Там было глухо и темно, и только свет фар машины освещал путь впереди. Еще немного и я выеду на прямую к моему бывшему дому. А там уже широкая дорога.
И вдруг прямо под колеса бросился мужчина, подняв одну руку, требуя остановки. На груди его висел …автомат! Но это был не патруль, в этом я точно убеждена.
— Значит бандит! — мелькнула мысль. — Надо уходить!
— Держись! — вскрикнула Люське и вжала педаль.
Машина взревела, и я поехала прямо на стоявшего мужика среди дороги. Как это у меня вышло, сама потом не могла понять, но тот успел отскочить, а мы вырвались. На полном ходу я рванула руль, поворачивая на широкое шоссе, что вело уже к пригороду, то есть спальнику города, где и находилась наша бывшая квартира. Машину занесло, но я вывернула руль и, продолжала все еще давить на педаль. Видимо адреналин от страха, зашкаливал. И тут услышала крики Людмилы:
— Надя, тише, тише! Ты слышишь! Надя! Мы уехали! Все нормально! Надя!
Я отпустила педаль и повернулась к ней.
— Все хорошо, Надя! Все нормально! — уговаривала она меня, поглаживая по плечу.
Я кивнула и расслабилась, вывернув машину на обочину и выключив двигатель. Я не могла ехать, руки дрожали, пальцы занемели. Людмила поняла и потихоньку помогала разжимать пальцы с руля один за другим, а я смотрела на это и не понимала, что она делает, только слышала ее голос.
— Тише, тише, моя родная! Сейчас мы поможем пальчикам и погреем их. Ишь, как заледенели. Все будет хорошо. Слышишь, Надюшка, все будет просто отлично. И никого мы не раздавили и никто за нами не гонится.
Слушая ее тихий голос, я отходила и уже совсем успокоилась. Вздохнула и отвела ее руки.
— Все, спасибо, я теперь сама.
— Вот и замечательно! Еще раз вдохнула-выдохнула и в путь. Нас ждет маленькая девочка.
Я так и сделала. Повернула ключ и завела мотор. Он заурчал, и мы потихоньку снялись с места. Вскоре показались темные девятиэтажки. Около поворота горел одинокий фонарь. Мы свернули и попали во двор. Выключив мотор прислушались. Было тихо.
— Я пойду туда одна, а ты сиди и карауль машину, — прошептала Людмиле, — и если что, смотри на окна. Я махну, если нужна будет помощь. Дверь оставлю открытой.
Она кивнула:
— Будь осторожна!
— Постараюсь! — бросила я в ответ.
Открыв ключом подъезд, поняла, что света нет, и включила фонарик, что обязательно теперь брала с собой, как раньше телефон. Свет отключали неожиданно, веерно, а уж ночью обязательно. Остановилась перед лифтом, потом опомнилась, что и он отключен и побежала на третий этаж по боковой лестнице. И вот она бывшая моя дверь. Прислушалась. Там было тихо. Руки затряслись, и я еле попала в замочную скважину. Открыла и поняла, что без света, с одним фонариком, будет сложно найти ребенка. Но пошла медленно, освещая углы и стены. Открыла ванную, высветила даже под ней. Пусто. Прошла далее и решила позвать.
— Танюша! — прошла далее в комнату. — Ты где, моя милая? Танюша! Это я, тетя Надо!
Она так меня назвала, когда ей сказали, как меня зовут. Та и произнесла: — Тетя Надо!
Еще все тогда засмеялись. "Надо же" была моей присказкой.
Я вновь поискала по гостиной и вышла в коридор, когда услышала писк. Прислушалась. Он исходил из спальни. Открыла дверь и увидела закутавшееся в одеяло тельце, откуда выглядывали только глаза. Испуганные глаза ребенка.
— Танюшка! — бросилась я к ней. — Это я, тетя Надо! Ты узнаешь меня?
Присела на край и протянула руку. Она в испуге дернулась в сторону.
— Ну-ну, девочка моя, успокойся, — мягко отвела одеяло в сторону. — Я это я, посмотри. Меня послал к тебе папа Витя.
Она откинула часть покрывала с лица:
— Поедем к папе?
— Нет, моя милая, папа в больнице. Мы поедем ко мне, помнишь мой дом?
Она кивнула.
— Во-от! Потом папа нам обязательно позвонит, и мы встретимся. Поехали?
Она вновь кивнула. Я откинув одеяло, увидела, что та полностью одета, даже в сапожках. Посадила ее и вновь прикрыла одеялом.