Зараза
Шрифт:
— Наливай, — провозглашаю я Симеону и беру бокал. — Друзья мои…
Все замерли. Я посмотрела на всех, обвела их, притихших, взглядом. И крикнула:
— Я вернулась!
Потом были рассказы, обмен мнениями, даже слезы.
— Но это всё уже позади, Слава Богу, — завершает наше повествование Людмила и провозглашает за любовь.
Все согласны. Мы выходим на балкон покурить. Конечно, курит только подруга, а я с ней так, поболтать, посекретничать.
— Это он? — спрашивает она меня после первой затяжки.
— Он, — млею я. — А как ты поняла?
— А чего тут не понять, — хмыкает она. — Я же не слепая и вижу ваши взгляды. Если бы нас сейчас тут не было, вы бы давно уже лежали друг на друге. Или стояли?
Она смотрит с прищуром.
— Ох, все тебе надо знать! — шлепаю ее по плечу. — Можно как угодно. Только бы с ним. Мяу-у-у! Мур-мур!
И потянулась, как кошка.
— Вот-вот, — констатирует она, — кошка ты и есть. А он хорош, что и говорить. Огонь во всем. Только медленный, но сильный. Даже внешне. И в тебя влюбле-е-ен!
— Ой, ну скажешь тоже, влюблен! Это когда же? Еще и суток не прошло, как знакомы, а ты… Просто я ему нравлюсь. А он мне. И у нас был классный секс. И всё.
— Ой, не пускайте слюни мне на кофточку! — засмеялась она, толкая меня в бок. — А то я не понимаю в мужиках! Хватай, девочка. Это твой шанс. И ничего мне не говори.
— Да, — шиплю сквозь зубы. — И то, что бесплодна, тоже? А ты говоришь ШАНС!
Она замолчала и, докурив сигарету, подвела черту.
— Не каждому мужику нужны дети. А вот живая баба — каждому. Почти. Я не беру твоих друзей. Им не нужна. Если только, как друг.
Она сделала круглые глаза, и мы засмеялись.
— О чем тут заболтались наши прелестные дамы? Мы там скучаем без вас, — промурлыкал своим красивым баритоном Симеон, открывая двери балкона.
— Ладно, я оставляю вас и убегаю. У меня смена в больнице. Кот доставлен, продукты видела. Всё. Всех целую и пока. Пойду прощаться с другими. Звони.
И наскоро поцеловав меня в щеку, вышла с балкона. Вскоре хлопнула входная дверь. Симеон прижал к себе и нашел мои губы. Долго не отпускал.
— Ах, как я теперь без него? — чуть не заплакала и вновь приникла уже сама, находя его рот.
— И, что скажешь, моя хорошая? — прижал к себе спиной, поглаживая мою грудь.
— Завтра. Ты едешь завтра. Поезд в десять Москвы или в двенадцать по-нашему. Рад?
— Не-а! — целуя меня за ухом, потом в шею. — Не хочется уезжать от тебя.
— Так в чем же дело? Могу перезаказать. Поедешь через неделю?
— Нет. Мне надо быть там через три дня. То есть завтра плюс сутки. Проезд плюс сутки туда-сюда. На всякий случай запас.
— А теперь рассказывай, что за спешка, — повернулась и отошла к стене.
— Через три дня у меня суд.
Я опешила.
— То есть?
— Ой, не так сказал, — хохотнул он. — Развод. Вот так правильно. И надо быть обязательно. Неофициально мы разошлись еще год назад. Я подал на развод, и уже заседание откладывалось несколько раз. Она требует раздел моей квартиры. Бьет на то, что все делится по истечении трех лет замужества. Я не буду этого делать. Она моих родителей и дедов-прадедов. Дадена была моему прадеду еще в тридцатые. Будешь в Москве, иди на Остоженку выбери там самый красивый дом. Это и будет моим домом. Вот сейчас и буду добиваться отклонения ее претензий. У меня хороший адвокат, мой приятель. Он известен в столице. И у него будет только один день. Срочно улетает в Канаду. Там какие-то дела. Вот почему я должен уехать. Но, поверь, мне очень не хочется.
Я молчала, слушая его и понимая, как мне близка эта тема. У самой развод был достаточно сложным. Правда я отдала ему нашу квартиру, когда тот объявил, что его любовница на сносях. Они срочно женятся и куда им? Снимать квартиру дорого, она продавец и сейчас будет сидеть в отпуске, он получает время от времени. Я оставила им всё, забрала только свои вещи и старенькую «Дэу» шку, что купила еще до свадьбы.
Мы присоединились к Елене и Эйтану. Они уже убрали со стола и приготовились к чаю с тортом. Арелика положили спать вместе с котом, так как они уже подружились. Вероятно, сегодня мой толстый предатель будет спать с новым фаворитом.
Пили чай и Елена рассказала, что позвонила своей бывшей подружке еще по юным годам, с которой поддерживала телефонную связь и не виделась уже двадцать лет и поняла, что ее, видимо, ждали в отпуск, а не со своими бедами. Своих предостаточно. При том, что сейчас творится в мире, да и тут полная напряженка.
— Извинилась, что ничем не может помочь, так как сама уезжает к матери на село и увозит туда своих детей. Боится. Да и её можно понять.
Она поникла и водила по столу ладонью, будто собирая крошки. Эйтан сидел с отсутствующим взглядом. На его лице читалось:
— Я так и знал.
— Думаю, — продолжила она, тяжело вздохнув, — что нам надо снимать квартиру и как-то устраиваться здесь.
— Значит так, мои дорогие земляки, — медленно произнесла и прихлопнула по столу рукой. — Ничего не надо делать. Живите здесь. Завтра я провожаю Симеона и займусь вами. Придумаем, что можно сделать. Договорились?
Елена посмотрела на меня с надеждой и кивнула:
— Договорились.
Я увидела, что и даже Эйтан как-то оттаял, посветлел лицом и принялся наливать всем чай. Видимо, разговор с матерью был серьезным. Опять пошли рассказы про прошлые годы, про земляков и общих знакомых. Оказалось, что наш город-миллионник большая деревня. Куда ни плюнь, попадешь в знакомого или знакомого знакомых.
Потом мы ушли с Симеоном в комнату и там забрались в постель. У нас была только ночь впереди, а хотелось многого. Время от времени я просыпалась и слышала, как гремит посудой Лена и шикает на Арелика, как переключает каналы Эйтан. А у меня на уме был только Симеон и его отъезд.
И вот мы стоим у вагона, и он держит меня в своих объятиях. Слова не нужны. Просто страшно сейчас оставаться одной на платформе.
Голос диктора и его губы.
— Я вернусь, — шепчет он, и я понимаю, что ждать мне придется долго.