Зараза
Шрифт:
— Понимаете, этот случай поставил меня в тупик, — признался Джек, — поэтому не могу ничего исключить. Теперь о Дональде Нодельмане — вы или ваша жена были с ним знакомы?
— Кто это? — поинтересовался Морис.
— Первая жертва нынешней вспышки чумы, — пояснил Джек. — И лежал он в Манхэттенском госпитале на том же этаже, что и ваша жена.
— Он лежал в гинекологии? — изумился Морис.
— Нет, он находился в противоположном крыле — в терапевтическом отделении, лечился от диабета.
— Где он жил?
— В Бронксе.
— Сомневаюсь, что Сьюзен его знала. У нас нет знакомых в Бронксе.
— И еще один последний вопрос, — сказал Степлтон. — Не посещала ли ваша жена госпиталь в течение недели до поступления?
— Она не выносила больницы, — ответил Морис. — Я с трудом заставил ее поехать в госпиталь, даже когда начались схватки.
Джек поблагодарил Харда и повесил трубку.
— А теперь кому ты собрался звонить? — поинтересовался Чет, видя, что Джек снова набирает номер.
— Мужу женщины, которую я сегодня вскрывал первой, — ответил Степлтон. — Про нее-то точно известно, что она умерла от чумы.
— Почему ты не доверишь подобные звонки помощникам врачей? — спросил озадаченный Чет.
— Потому что я не смогу объяснить им, какие вопросы следует задать, — ответил Джек. — Я сам не знаю, чего ищу. Просто мне не дает покоя поганое ощущение, что мы упускаем из виду что-то важное. И потом, мне очень интересно самому докопаться до истины. Чем больше я думаю об этой вспышке чумы в Нью-Йорке в марте месяце, тем более уникальной мне кажется ситуация.
Мистер Гарри Мюллер оказался полной противоположностью Морису Харду. Он был совершенно сокрушен свалившимся на него несчастьем и говорил с видимым трудом, несмотря на очевидное желание помочь Джеку. Понимая это, Джек старался быть кратким. Проверив сообщение Джейнис о том, что в семье Мюллеров не было домашних животных, что пожилая чета никуда не ездила и не принимала гостей, Степлтон задал Гарри тот же, что и Морису, вопрос о Нодельмане.
— Я уверен, что моя жена не знала этого человека и не контактировала с ним, — ответил Мюллер. — Она вообще редко встречалась с пациентами, особенно с тяжелыми.
— Сколько времени ваша жена проработала в отделе централизованного снабжения?
— Двадцать один год, — ответил Гарри.
— Когда-нибудь она заражалась в госпитале какими-либо инфекциями?
— Иногда бывало, что она заражалась от простудившихся сотрудников, — ответил Мюллер. — Других случаев я не припомню.
— Спасибо вам, мистер Мюллер, — поблагодарил Гарри Джек. — Вы были очень добры.
— Катрин бы понравилось, что я помог вам, — простосердечно произнес Гарри. — Она была очень хорошим человеком.
Повесив трубку, Джек в непонятном возбуждении забарабанил пальцами по телефонному аппарату.
— Никто, включая меня самого, не понимает, что за чертовщина происходит, — заявил он наконец.
— Это верно, но что ты так беспокоишься? Эпидемия — не твоя забота, — сказал Чет. — Городские власти уже подняли тяжелую кавалерию. Я слышал, сегодня в секционной побывал городской эпидемиолог.
— Да, верно, побывал, — подтвердил Джек. — Но он тоже ничего не понимает. Этот карлик просто в отчаянии, у него нет даже намека на путную идею. Единственное, что они делают, — отлавливают крыс. Если не считать этой активной деятельности, то в остальном все тихо и гладко. Но крыс, во всяком случае, ловят и пытаются определить резервуар инфекции.
Джек неожиданно вскочил на ноги и лихорадочно натянул на себя кожаную куртку.
— Ого! — воскликнул Чет. — Спиной чувствую какие-то неприятности. Куда это ты собрался?
— Поеду-ка я опять в Манхэттенский госпиталь, — ответил Джек. — Нутром чую, что недостающее звено информации находится именно там, и, Бог свидетель, я его отыщу.
— А как быть с Бингхэмом? — встревожился Чет.
— Прикрой меня, — попросил Джек. — Если я опоздаю на конференцию, то скажи... — Джек замолчал, пытаясь придумать оправдание, но ничего подходящего в голову не приходило. — Ладно, черт с ними, я ненадолго, успею. Если кто-нибудь позвонит, скажи, что у меня понос и я в сортире.
Не обращая внимания на призывы одуматься, Джек опрометью выскочил на улицу, сел в седло и покатил к окраине. Подъехав к госпиталю, он пристегнул велосипед к уже знакомому столбу дорожного указателя.
Первым делом он поднялся на лифте на седьмой этаж и произвел рекогносцировку. Сразу бросилось в глаза, что акушерско-гинекологическое и терапевтическое отделения были совершенно изолированы друг от друга — никаких общих столовых и туалетов. Мало этого, система вентиляции была переделана таким образом, что отсутствовала рециркуляция воздуха между отделениями.
Открыв вращающуюся дверь акушерско-гинекологического отделения, Джек направился к центральному посту.
— Простите, — обратился Степлтон к дежурному, — вы не скажете, персонал этого отделения не сталкивается в холле лифта с персоналом терапевтического отделения?
— Насколько я знаю, нет, — ответил дежурный, парень лет пятнадцати. Мальчишка, судя по всему, еще не начинал бриться. — Кроме, конечно, уборщиков. Но они убирают все здание.
— Хорошее замечание, — вслух произнес Джек. Он упустил из виду хозяйственную службу, а зря, там можно было накопать что-нибудь интересное. Степлтон спросил, какую палату занимала Сьюзен Хард.
— Можно узнать, кто вы такой? — поинтересовался наконец дежурный. Во всех госпиталях администрация всегда требует, чтобы персонал носил на груди визитки, но ни у одной администрации не хватает сил добиться от сотрудников абсолютного послушания.
Джек достал из кармана служебное удостоверение и помахал им перед носом парнишки. Чудодейственная книжка сработала и на этот раз. Дежурный сообщил, что миссис Хард лежала в палате номер семьсот сорок два.
Степлтон направился было в палату, но парень окликнул его и сказал, что семьсот сорок вторая на карантине и временно опечатана.