Заражение
Шрифт:
— Да, такое бывает, — Рас снова заулыбался, — правда, ничуть не реже иностранная резидентура и бандиты попросту вербуют сотрудников РАО за деньги. Не секрет, что стоимость метаморфитов у местных перекупщиков на порядок выше, чем полагающиеся за их официальную сдачу премиальные. Зарплаты с множеством нулей тут, как и везде, только у руководства. — Он, не переставая улыбаться, смотрел на лейтенанта честным взглядом.
— Кто на что учился, — осклабился в ответ лейтенант.
Иван мысленно хмыкнул. Стало быть, он был прав насчёт лейтенанта. Сопляк имел поддержку у начальства, потому и лез из кожи вон, чтобы показать свою значимость. Не от большого ума. А вот Рас зря пошёл на обмен уколами, незачем заводить себе врага.
— Но, на самом деле, дело не в этом, — продолжил Рас, — внешний периметр
— А где же тогда проходят не новички? — скривился лейтенант.
— Не знаю, — развёл руками Рас, — я же не сталкер! Я прохожу через КПП «Ареала».
— Ладно врать-то, — усмехнулся лейтенант, — тебя взяли три года назад с поличным при попытке сбыта метаморфитов на чёрном рынке. И не посадили только из-за возраста. Но это ведь никогда не поздно сделать, надо лишь поймать тебя ещё раз!
— Даже не представляю, откуда у вас обо мне такая информация, товарищ лейтенант, — Рас театрально изумился до крайней степени, открыто издеваясь над лейтенантом, — но смею вас заверить, что с тех пор я осознал свои ошибки и встал на правильный путь! Я официально оказывал содействие Поисковому Отделу РАО, и они даже организовали мне прохождение срочной службы здесь, в «Ареале», и после демобилизации официально приняли меня на работу. Так что я официальный сотрудник Поискового Отдела и не занимаюсь незаконными махинациями, потому и не знаю, как криминальные элементы проникают внутрь «Ареала». Честное слово!
— Лицо попроще сделай, Никитин! — зашипел на него лейтенант. — Не много ли себе позволяешь?!
— Давайте без фамилий! — резко заявил Берёзов, которому надоела вся эта перепалка. Он стегнул лейтенанта колючим взглядом: — Не будем нарушать режим секретности, раз дали подписку. Не хватало ещё, чтобы офицеры ФСБ игнорировали инструкции собственного ведомства. Не стоит привыкать к этому, не лучшая будет привычка. В боевой обстановке нарушение инструкций и вовсе может привести к гибели. — Иван посмотрел на Раса: — Предлагаю продолжить тему. Итак, аномалия обнаружена, её размеры выяснены. Дальнейшие действия?
Щёлкающий, словно кнут, голос Берёзова вернул обстановку в нормальное русло. Лейтенант было недовольно посмотрел на него, но, встретив жёсткий взгляд капитана, промолчал и отвёл глаза. «Отлично, — подумал Иван, — значит, и обо мне ты тоже всё знаешь. А ведь ты трус, лейтенант. Не рискнул со мной сцепиться только из-за моего послужного списка… Звание и возраст тебя бы не остановили, с твоими-то связями и претензиями на исключительность».
— Да, конечно! — спохватился Рас. — Виноват, прошу прощения! Продолжаем. Аномалию надо обходить со свободной стороны, то есть справа или слева от неё должно быть открытое место. Ни в коем случае нельзя идти между двух препятствий, особенно стоящих близко друг к другу. Такие места любит Паутина, а заметить её можно только в закатных или рассветных сумерках, это такие тонкие серебристые нити, густо растянутые. Днём и ночью их не видно. Зато слышен треск, если бросить в них гильзу. Сначала думали, что треск оттого, что Паутина рвется. Многие сложились на этом. Брали палку, шерудили ею в паутине, пока полностью не собьют, и шли. А через день умирали от разрыва сердца. Это уже потом выяснили, что Паутина не сбивается. Она вообще не рвется, она исчезает из видимого глазу диапазона спектра, словно гаснет луч света, вроде лазера, который переходит с видимой глазу частоты на невидимую. А треск — это она так передаёт свою энергию тому, что в неё попало.
Рас подошёл к грифельной доске и снял колпачок с маркера.
— Я сейчас набросаю схему, — он принялся штрихами вырисовывать на доске подобие кляксы, — это надо запомнить обязательно. Аномалия называется Оковы. Сама она не видна, но трава под ней складывается вот в такой рисунок. Если в неё вляпаться, она приковывает к земле. Человек падает и не может сдвинуться с места, словно прикованный. Если идешь с группой, то вдвоём можно вытащить, одному не хватит сил. Многие одиночки так и умирали от жажды, прикованные к земле.
— Не проще ли было принести с собой изображение? — усмехнулся лейтенант.
— Оковы — это аномалия Жёлтой Зоны, — не отвлекаясь от рисования, объяснил Рас, — там камеры не работают. Там вообще никакое оборудование не работает, даже компас. Так что ходить приходится по памяти. Потому и роботы дистанционного управления, и беспилотники всякие, и Джи-Пи-Эс, и рации — всё это там бесполезно. Если самолёт или вертушка случайно пересечёт воздушную границу Жёлтой Зоны, вся его аппаратура откажет, двигатели заглохнут, и он упадёт. Там, в Зоне, скопилось достаточно обломков от этого добра…
Он сделал ещё несколько штрихов и удовлетворённо кивнул, глядя на результат:
— Вот, очень похоже получилось, запоминайте. Она как клякса, только метра полтора в поперечнике. Обходить можно практически вплотную, главное, не пересекать вот эти её «брызги», — Рас указал на выступающие части «кляксы», — если ваш напарник вляпался, то тащить его надо за то, что точит за её границами, неважно, руки это, ноги или голова. Если удалось вытащить, то, считай, отделался лёгким испугом. Оковы человека не повреждают.
Рас обвёл взглядом сидящих:
— Вообще, аномалии Жёлтой Зоны вы будете обзорно изучать на третьем месяце подготовки, а подробный курс вам прочтут уже перед допуском к работе в Жёлтой. Там всё намного сложнее, почти вся гадость или летает, или переползает, или течёт, или хотя бы шевелится. Я про Оковы рассказал потому, что совсем недавно они стали появляться в Зелёной Зоне. Самих их не видели, видели лишь результат — дохлое зверьё. Но лучше сразу быть в курсе, мало ли что. Кстати, от Оков помогает Отмычка, метаморфит такой, похож на сделанную из янтаря черепаху, величиной с кулак. Если носить его в кармане на бедре, Оковы на тебя не действуют, хоть пляши на них. Правда, если Отмычка лежит в рюкзаке, то сначала прикует, а это довольно болезненный удар о землю. Но потом можно выползти без проблем. К сожалению, Отмычка — вещица очень редкая, почти такая же, как Шестое Чувство.
— А что это за Шестое Чувство такое? — спросил сидящий неподалёку от Ивана человек.
— Вы про него у своего инструктора спросите, — улыбнулся Рас, — майор любит рассказывать эту историю. — Он посмотрел на часы: — У меня на сегодня всё, мне пора. Ваш инструктор будет послезавтра, а на завтра вам найдут кого-нибудь на замену.
6
Замена оказалась довольно неожиданной. Сначала минут десять они сидели в своём конференц-зале предоставленные сами себе, и Берёзов исподволь разглядывал своих сокурсников. Состав слушателей был довольно разновозрастным. Двое, выскочка лейтенант и его приятель в погонах старлея с повадками шестёрки и подхалима, были младше Ивана лет на пять, ещё один капитан, скорее всего, ровесник, ему около тридцати, и майор лет сорока, наверное, долго просидел где-то на тупиковой должности. Присутствующие молчали, лишь лейтенант, как всегда, рисовался, нарочито громко обсуждая с подхалимом свои подвиги на любовном фронте. Старлей лебезил и подхалимствовал, восхищаясь неимоверной крутизной Хантера. Иван усмехнулся про себя. Сопляк взял себе радиопозывной «Хантер». Ишь, как громко. Интересно, это он для храбрости или для выпендрёжа? Скорее всего, и то и другое сразу. Вряд ли ему выдали такой идиотский позывной, наверняка папа разрешил, или кто тут у него в верхах… Что ж, пусть развлекается, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не руками. Профессионал никогда не возьмёт себе кичливый позывной, у спецов свои традиции, своя культура и свои приметы. Чем больше бахвальства в позывном, тем меньше представляет собой его владелец. Желторотым соплякам, никогда не бывавшим в бою, этого не понять. А вообще странно, что всего лишь «Хантер». Что ж так поскромничал-то. Мог бы назваться «Рэмбо», «Тайсон», «Терминатор», «Прирождённый Убийца», а ещё лучше — «Чёрный Плащ»…