Зарево над Припятью
Шрифт:
"Историю, как был получен уран и сделана бомба, я не знаю. Нам бомба не нужна, потому что мы строим электростанцию из атомов. Думаю, что их распорядился сделать Ленин, сразу же за "лампочкой Ильича"..."
Десятиклассники пишут сочинение на ту же тему.
И восьмиклассники - тоже. Всего сто школьников. Что им известно об атомном веке?
...Анри Беккерель почувствовал боль. В жилетном кармане он нес пробирку с радием, и теперь на теле оказался ожог. Кожа покраснела, затем образовалась язва.
Рана прошла только через два месяца.
Так началась "радиевая лихорадка". Выяснилось, что
21 мая 1918 года Академия наук направила Советскому правительству письмо о том, что необходимо наладить в стране производство радия, чтобы ученые молодой Советской Республики могли вести "всестороннее изучение свойств этого удивительного элемента".
"Во время революции многие очень важные дела решались быстро. Владимир Ильич Ленин хотел, чтобы все люди жили счастливо, были культурными и образованными... Точно не знаю, но уверена, что и об атомной энергетике он заботился. Ведь сразу после революции возникло предложение электрифицировать Россию".
Права шестиклассница! И в ее словах, пусть наивных и не совсем точных, верно отразилась основная забота Ленина, партии, молодого государства о научном потенциале страны. И именно поэтому уже через полтора месяца после письма академии была назначена Коллегия по созданию и эксплуатации экспериментального завода для извлечения радия. Ее возглавил В. Г. Хлопин. По декрету Совнарком выделил для нужд коллегии 418 850 рублей.
А 28 октября В. И. Ленин отправил Уральскому совнархозу телеграмму, в которой говорилось, что надо "немедленно начать работы по организации радиевого завода согласно постановления Выссовнархоза".
Задумайся, читатель! Разгар гражданской войны, голод, разруха. О каком радии может идти речь?! Но миллиграммы радия - это будущее науки... Урал был захвачен белогвардейцами. Однако, как только Красная Армия освободила его, исследования возобновились.
Чуткость и внимание к науке, столь характерные для молодой республики, не могли не всколыхнуть ученых.
И они трудились самоотверженно. Виталий Григорьевич Хлопни писал в Петроград: "Получить конечный заводской продукт, помимо личного для меня интереса, в тех варварских условиях, в которых приходится сейчас здесь работать, мне представляется, будет иметь решающее значение и в деле закрепления всего радиевого дела за Академией наук..."
1 декабря 1921 года, когда в руках ученых оказались 4,1 миллиграмма препарата радия, можно считать днем рождения нашей атомной промышленности.
– Я счастлив сообщить академии, что... сотрудникам Радиевого института под непосредственным руководством В. Г. Хлопина удалось получить из русской руды первые пробы радия, - сказал на заседании физико-математического отделения Академии наук В. И. Вернадский.
– Работа на заводе налажена... Радий получен из нового радиевого минерала, который был установлен впервые в минералогической лаборатории академии несколько лет назад...
Через четверть века возникла Лаборатория № 2, превратившаяся позднее в институт атомной энергии - один из ведущих мировых научных центров. Изучение радия, серия открытий в физике, сделанных советскими учеными, исследование геологических богатств Родины, становление атомной промышленности - все это началось в первые годы Советской власти. И среди ближайших соратников И. В. Курчатова были те, кто получал первый отечественный радий...
"Я хочу стать атомным рабочим - как мой папа..." - пишет школьник.
Уже более тридцати лет выдающиеся ученые, высококвалифицированные специалисты, инженеры, рабочие заняты созданием и совершенствованием техники, превращающей уран в эффективное топливо XX века. Но великим нашим достижением стало не только рождение атомного века, но и то, что он вошел в сознание наших детей, как созидательный век.
В 1946 году для пуска первого реактора потребовалось 50 тонн металлического урана. Сегодня загрузка лишь одного реактора - около 180 тонн природного урана. Но сколь ни тяжел вес добытого урана, какими бы сотнями и тысячами тонн ни измеряли мы его, к ним всегда нужно добавлять те миллиграммы радия, которые были извлечены из руды по ленинскому декрету...
– За что горняк любит шахту?
– Летом там нежарко, зимой нехолодно, - шутя ответил мне Андрей Андреевич Головатый.
– Солнца не видишь, время быстро проходит.
Но для меня оно тянулось медленно. Клеть поползла вниз - главный инженер А. Т. Казаков предупредил машиниста: "Гостя везешь", - и тот не рискнул проверить мои нервы.
Где-то там, на глубине 700 метров, состоится первая встреча с "подземным городом". Б. Горбатов так описывал первые впечатления своего героя: "Он полз во тьме, ничего не видя, не понимая, извиваясь всем телом, как червяк, и больно стукаясь то коленками о какие-то стойки, то головой о совсем низкую кровлю. А впереди и сзади него, так же стукаясь, пыхтя и сопя, ползли все.
И Андрей невольно подумал, что вот так же, как они в пласт, вползает, вероятно, и червяк в древесину дуба через выточенный им же самим и для себя "ходок", еле заметный человеку. Думает ли при этом червяк, что это он покорил дерево, что он царь природы?" - Клеть "приземлилась" мягко. Яркий свет ослепил, и я невольно зажмурился. Минуту назад тьму разрезали только лучи наших фонарей, а сейчас лампы дневного света сияли щедро, и сразу к ним трудно было привыкнуть.
На рудничном дворе было пустынно. Туннель уходил вдаль, две нитки колеи, вытянувшись в прямые линии, терялись в глубине. Белые стены туннеля выглядели непривычно.
– Хотя породы у нас очень крепкие, - заговорил Казаков, - на рудничном дворе обязательно делаем бетонные перекрытия. А в других местах, подальше, дрркретируем, то есть напыляем, цементный раствор. В породе все-таки есть трещины, и куски ее могут обвалиться...
Из туннеля показался электровоз. Мы шагнули в сторону, на бетонный тротуар. Мимо промчалась подземная -электричка, совсем как в Московском метро, только вместо вагонов - вагонетки с рудой.
Рядом со стволом машинист лихо затормозил, подошел к пульту управления и нажал кнопку. Первая вагонетка уже стояла в опрокидывателе. Она перевернулась, вибратор прикоснулся к ее стенке, и руда с грохотом полетела вниз, в бункер.