Зарисовки.Сборник
Шрифт:
Мое безумие
Я неторопливо сканирую зал, пальцы лениво обрисовывают грани высокого пивного стакана. Зал полупустой, несмотря на то что сегодня пятница. Парни за столом бурно обсуждают игру местной хоккейной команды. А мне хочется любви. Взгляд, не задерживаясь на девушках, кочует по залу. Но ни одна из них не вызывает желания встать, подойти и, включив все свое обаяние, попытаться познакомиться. В дверях кафешки застыла девушка, видимо, привыкая к полумраку, царящему в зале. Мы вроде учимся на одном потоке. Мила? Так, кажется, ее зовут. Редкий случай, когда имя совсем не подходит его обладательнице. Мощная фигура девушки почти полностью закрыла вход. Высокая, плотная, величественная, она, словно крейсер, двинулась между столиков. Устроившись за столиком напротив, она кивнула мне, узнавая, и раскрыла меню. Да что же это
Вернувшись за столик и заказав еще одну кружку пива, я заметил, что Мила была уже не одна. Меня словно током тряхнуло! Подруга Милы. Боже... Вот оно... Блондинка, какая-то невероятно красивая. Светлые волосы мягкими локонами обрамляют лицо, падают на густо накрашенные черной тушью глаза. Подчеркивают точеный подбородок и невероятно притягательные губы. Я завис на губах блондинки. Пухлые губы красивой формы и, что странно, без грамма помады. Но это их совершенно не портит. Наоборот, кажется, что их только что целовали. Я продолжаю беззастенчиво рассматривать блондинку. Черная водолазка, насыщенно-синий бесконечный шарф, замысловато уложенный вокруг шеи, скрывает подробности фигуры. Множество фенечек и колец привлекают взгляд к рукам. Красивые руки с длинными пальцами. Такие пальчики приятно целовать. Казалось бы, вот он, объект поисков, стоило подойти познакомиться, тем более задачу облегчало то, что мы знакомы с Милой. Но что-то удерживало. Что-то в блондинке было не так. Я поймал ироничный взгляд блондинки; нахально ухмыльнувшись, нисколько не смутившись моего пристального внимания, она отвернулась. А по моему позвоночнику табуном пронеслись мурашки. Я с каким-то упоением следил за артикуляцией ее губ. Подзаправленное пивом воображение рисовало непристойные картинки. Возбуждение мягкой волной разлилось по телу. Я бы мог часами смотреть на эти губы. Совершенные. Блондинке принесли бокал красного вина. Она, отпив глоток, кончиком языка провела по верхней губе. Этот жест буквально подкинул меня с места и я, не думая и не анализируя, на одних инстинктах двинулся к столику девушек. Эти губы... Я должен попробовать их на вкус.
– Привет, Мила, – я подсел за столик. – Отдыхаете? Может быть, составите компанию своим бедным лишенным женского внимания однокурсникам? Познакомишь?
Мила внимательно посмотрела на меня, пауза явно затягивалась. Она, ехидно хмыкнув, ответила:
– Здравствуй, Кирилл. Познакомить? Ну что ж, знакомься. Это мой друг – Вик.
Друг? Друг! У меня перехватило дыхание, словно окатили ледяной водой. Я буквально впился взглядом в блондинку. О господи! Точно, парень. Это парень! Что за фигня? Теперь я словно очнулся. Невероятно красивый, стройный, гибкий, ухоженный, с безупречными губами, ярко накрашенными глазами, но парень. Я сжал челюсти и физически ощутил, как волна стыда затопила лицо, окрасив скулы румянцем. Надо как-то срочно исправлять ситуацию. Я посмотрел в глаза парня. Ехидство, плескавшееся там, вызвало во мне волну почти неконтролируемого гнева. Он все понял. Он видел, как я пялился на его губы. Понял, зачем подсел к ним. Сука! Скрипнув зубами, заставил себя улыбнуться. Надо же как-то выкручиваться. Спокойно! Сейчас поулыбаюсь и смоюсь отсюда.
– Это Кирилл, мы учимся на одном потоке, – продолжала Мила ритуал знакомства. Уже ненужного и унизительного.
Я вежливо оскалился.
– Кир, – рядом вырос один из моих друзей. – Может, пересядем к нам? – вопрос был уже обращен к троим.
Я поднялся, рассчитывая на то, что Мила и ее друг, дабы избежать неловкой ситуации, откажутся.
– С удовольствием, – хрипловатый голос парня вверг меня в ступор.
Как?! В смысле? Он что, псих? Неужели он не понимает, что его внешность подкупила моих друзей точно так же, как и меня? И что это может вылиться в очень неприятную историю? Все это за доли секунды пронеслось в голове. И я, молча, на негнущихся ногах, вернулся за свой столик, стараясь из последних сил сохранить равнодушное выражение лица. Мила с Виком последовали за мной. Как оказалось, Вик был знаком с одним из моих друзей. И тот разрядил обстановку. Мила была в ударе, сыпала шуточками, расшевелила парней. Вик не отставал, и вот их столик периодически взрывался волнами смеха. А я выпадаю из реальности, почти ощутимо вздрагиваю, когда севший рядом Вик случайно прикасается к моему колену. С каким-то извращенным удовольствием вдыхаю чуть слышный, приятный аромат Вика. Шея будто закостенела, и я не могу повернуть голову, боясь опять зависнуть на губах парня. Но периферийное зрение четко фиксирует все, что связано с Виком. Волна гнева и раздражения размывает остатки самообладания. Надо остудить голову, иначе что-нибудь брякну не то или сорвусь. С грохотом отодвигаю от себя бокал с пивом и, похлопывая себя по карманам в поисках зажигалки, ухожу перекурить ситуацию.
Невероятно! Со злостью пинаю ни в чем не повинный диван в курительной комнате. У меня что, крыша поехала – так запасть на парня?! А он? Он что, совсем идиот – так выглядеть? Может, он... Может, он нетрадиционный? Вик, как выяснилось, учился в том же университете, только на факультете архитектуры. Не секрет, что среди них много таких. Да и они всегда выделяются на общем фоне. Черт! Диван вторично несет незаслуженную кару.
– Он тебя чем-то обидел? – насмешливый голос с хрипотцой заставляет закостенеть плечи.
– Что надо? – буркнул я в ответ, не оборачиваясь.
– А что мне может быть нужно в комнате для курения? – градус сарказма в голосе повышается. – Не оплошавший же натурал, который так неудачно подкатил.
– Охренел?! – взвыл я, резко обернувшись к язве.
Язва, облокотившись плечом о дверной косяк, с явным удовольствием выпускает струйку дыма. Он собрал свои волосы в хвост, и теперь его невозможно перепутать с девушкой. Что хорошо и плохо... Теперь я вижу идеально очерченные скулы и уши с бессчетным количеством колечек. Язва почти одного роста со мной, высокий, худощавый, бесконечные ноги затянуты в черные джинсы, но все это компенсирует тяжелая обувь на высокой шнуровке. С силой сминаю пустую пачку из-под сигарет, запуливаю ее в урну. Черт! Что происходит? Разобрались же, он – парень, я – парень. Только, по ходу пьесы, моему дружку в штанах глубоко похрен на половую идентификацию. Его все так же волнуют губы. Разворачиваюсь и направляюсь к выходу. Вик даже не шевельнулся. Язвительная ухмылка сводит на нет мои попытки держать себя в руках. Остатки самообладания за секунду смывает шквалом злобы. Сука! Я буквально выношу дверь телом Вика. Выкатившись клубком в общую залу, мы вскакиваем. Охренеть. Это чудо надумало сопротивляться? Сломаю! Но Вик с силой, не соразмерной с его внешним видом, выталкивает меня на улицу с каким-то ненормальным злым весельем, приговаривая:
– Пошли подышим, Казанова, не будем портить мебель.
Меня колотит от злости, и я с упоением обрушиваю на Вика череду кулачных ударов, но тот, прижимая подбородок к груди, прикрывается руками. Вдруг нога Вика, описывая полукруг, с силой врезается в бедро. Нога моментально немеет, и я падаю на одно колено, Вик спустя мгновение бьет кулаком в скулу. Но через секунду его оттаскивают от меня, и меня уже удерживают чьи-то руки. Матерясь сквозь зубы, пытаюсь вырваться! Ничего я так сильно не хотел, как порвать этого засранца. Умыть его кровью. Разбить в кашу эти губы.
– Вик! – голос Милы гневным колоколом звучит в гудящей толпе, выплеснувшейся из кафе и растащившей нас. – Ты что вытворяешь?!
Подсознание выдает информацию о том, что в этой ситуации есть что-то неправильное. Почему Мила злится на Вика? Она буквально вырывает Вика из удерживающих его рук, встряхивает и одаривает звонкой оплеухой. Вик, прикрывая щеку рукой, начинает стебаться:
– Мила, не убий, не со зла, от гормонов токмо...
– Придурок! – Мила тянет его по дороге, наматывая на шею темно-синий шарф и вручая куртку. Вик, выворачиваясь из рук Милы, оборачивается ко мне.
– Встретимся еще, Казанова! – и шлет воздушный поцелуй.
Я рванулся вслед с рыком, переросшим в какой-то хрип. Но удерживающие меня руки не дали вдавить эту наглую улыбку в его лицо так, чтобы отпечаталась на внутренней поверхности черепа.
– Ладно, Кир, забей, – успокаивают меня. – Вы чего сцепились?
Но я отмалчиваюсь, возвращаюсь в кафешку и сижу, хмуро уткнувшись в свою кружку с пивом. Что я могу ответить?
С того памятного пятничного вечера прошло две недели. Отмахнувшись от расспросов друзей расплывчатой формулировкой «Да все нормально», я попытался и сам выкинуть все из головы. Не получилось. Гадливое чувство страха, стыда и злости ело днями мой мозг, а по ночам не давали покоя четко очерченные губы, которые то мягко улыбались, то нежно раскрывались, выпрашивая поцелуй, то вдруг саркастично изгибались в насмешке... А еще любопытство... На общих лекциях я отыскивал взглядом Милу. И тысячи вопросов и противоречивых желаний разрывали меня на маленькие кусочки. Хотелось найти этого ее друга и от души навтыкать ему за раздрай в душе. А еще хотелось... Нет! Даже признаться самому себе в этом невозможно! Вот и сейчас, сидя на лекции, я хмуро буравил затылок Милы. Та почувствовала и обернулась, изогнув бровь в немом вопросе. Я кивнул ей на дверь. Встав и прихватив сумку, под ошарашенно-любопытные взгляды покинул аудиторию. Через пару минут из аудитории выплыла Мила.
– Кирилл, ты ошалел? Это что еще за демонстрации похуизма? Препод тебя сгноит на экзамене.
– Мила, – я растерялся. Зачем ее вообще вызвал, да еще так демонстративно? – А давай пойдем куда-нибудь поговорим, что ли?
– Пойдем, поговорим, но только после пар. Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, – фыркнула в ответ девушка и столь же величественно удалилась на пары.
Мы сидели в том же кафе, и разговор не клеился.
– Ты зачем меня позвал? – Миле надоело ходить вокруг да около. – Что у вас вообще там произошло?