Зарисовки.Сборник
Шрифт:
С утра язва был на удивление притихшим. Легкая синева под глазами – значит, он так и не спал до утра. Интересно, с кем он так ворковал? Рыжая? Кривая усмешка дернула уголок рта в сторону. Судя по всему, Вик влюблен в нее по самую маковку. Почему от этой мысли так горько?
Вик, погруженный в свои мысли, на автомате варил кофе. Влажные после душа кольца волос лежали на шее, капельки воды скользили вдоль позвоночника, впитываясь в полотенце, обернутое вокруг бедер. Я нервно облизнул вмиг пересохшие губы. Эти капельки гипнотизировали. Я отвернулся к окну, глядя невидящим взглядом. Боже, эта картинка будет теперь мучить мое больное воображение. Перед носом звякнула чашка:
– Ваш кофе, милостивый государь. С чем изволите? Молоко? Сахар?
– Какой сервис, – нервно усмехнулся я. – Смотри, мне понравится, буду оставаться у тебя чаще.
– Пожалей свою нежную психику.
– Ты меня пугаешь?
– Пугаю? Наивный, я тебя искушаю. Ты же сейчас
Вик уселся напротив и, пошленько подмигнув, отпил из своей чашки. Мне же не показалось? Со мной флиртуют? Я почувствовал себя так, словно ступил на тоненький лед, но любопытство не давало остановиться.
– И как воспользуешься? Раз уж решил откровенничать, так, может быть, до конца?
– Хм... – голос Вика чуть сел. Не поднимая глаз от чашки, парень прошептал: – А это уже зависит от того, как ты себе там нафантазировал.
– Что?!
– Или ты думаешь, я не вижу, КАК ты на меня смотришь?
– Никак я на тебя не смотрю!
– Как скажешь, – насмешка в голосе резанула мне по нервам.
Дальше кофе допивали в полном молчании. Я готов был кусать себя за локти. Чего испугался? Я хочу Вика, и тот, вроде бы, пошел навстречу. Но вбитый с детства страх подобных отношений, выплеснувшись из глубин подсознания, переломал в мелкую пыль тот хрупкий лед, по которому мы двинулись друг к другу. Черт!
Состояние крайней взвинченности от бездарно проебанного шанса точило мозг. Я не слушал Милу, которая с утра подсела ко мне на лекции, а тупо пялился в окно. Перед глазами стояли капельки воды, стекавшие вдоль позвоночника вниз... Вдруг я заметил Рыжую, та явно спешила в университет. Дернув Милу за руку, ткнул в окно пальцем, зашипел:
– Она что, здесь?
Мила покосилась в окно и, увидев рыжеволосую девушку, обиженно фыркнула:
– А где она должна быть?
– Я думал, она уехала.
– С чего бы вдруг? – окончательно надулась Мила, демонстративно отворачиваясь и давая понять, что развивать эту тему она не намерена. Но мне было глубоко плевать на обиды других, уж очень интересовал вопрос, с кем тогда ночью разговаривал Вик.
А дальше дни превратились в бессмысленную и бесполезную погоню за белым кроликом. Я безуспешно пытался найти Вика. Вызубрил наизусть его расписание. Пару раз подвисал во дворе его дома. Но Вик то мелькал где-то и тут же исчезал в неизвестном направлении, то появлялся в компании своих друзей, сводя попытку поговорить на нет. Я нервничал, срывался. Да и в постели с Милой возникли проблемы, я впервые с трудом настраивал себя на секс. Мила чувствовала это и злилась. Тогда я списал это на угасший интерес к девушке. Не признаваться же себе, что у меня проблема из-за Вика? Конечно, нет! Решено было пойти с друзьями в клуб. Я даже подцепил весьма сексапильную киску. Но! Можно врать себе бесконечно – проблема не уйдет. Я – не очень большой любитель поцелуев. Влажные губы, язык, нагло толкнувшийся в мой рот, раздражают, вызывая чувство отторжения. И тогда я развернул девушку спиной к себе и, глядя на светлые пряди волос, прикрыв глаза, подумал о Вике, вспомнил, как сексуально охватывали шею кудри мокрых волос. И все прошло, как надо. Девушка осталась довольна. Черкнула номер телефона и сказала, что будет с нетерпением ждать повтора. А я не был удовлетворен, несмотря на разрядку.
– Кир, ты придешь? – просительные интонации Милы, звучавшие в телефоне, напрягали меня. Мила праздновала свой день рождения. И появляться там в качестве ее парня мне совсем не хотелось.
– Пожалуйста, Кирилл, приходи, будет весело, море народу, Вик обещал, что приведет хорошего ди-джея.
Вик! И я соглашаюсь.
Проталкиваясь сквозь толпу уже нетрезвого народа, я спешил за Виком. Как и обещала Мила, народу было действительно много. И я периодически вылавливал взглядом мелькавшего то тут, то там Вика. С намертво приклеившейся к нему Рыжей. Но сейчас Вик, рыбкой скользя между танцующими, уходил один, и я решил воспользоваться шансом. Выскользнул следом за Виком на задний двор клуба, где проходила вечеринка. Но тут уже никого не было. Чертыхнувшись, побрел вдоль стены, возвращаться в щедро сдобренное алкоголем танцующее море людей не хотелось. Заворачивая за угол, я остолбенел, глядя на страстно целующуюся парочку. Вик и тот мелкий парень, на которого в прошлый раз я даже не обратил внимания. Вик, прижимая мелкого к стене, с рыком впивался в его губы, красноречиво сжимая его ягодицы. Резко развернув его, он заставил парня прогнуться. И тот, опираясь о стенку руками, выгнулся, прижавшись пятой точкой к паху Вика, и потерся, красноречиво постанывая. Парочка была так распалена, что не замечала вокруг ничего: ни мороза, чувствительно пощипывающего щеки, ни меня, находящегося в глубочайшем осадке. Я не мог сдвинуться с места и с лихорадочным, стыдно-жгучим интересом смотрел за любовниками. А Вик, сдернув штаны с парня, не церемонясь, одним толчком вошел в
Отдышавшись, привел одежду в порядок, уничтожив следы выплеснувшейся похоти. Сполоснул разгоряченное лицо холодной водой и вернулся в зал. Вик уже был там. Он сидел с Рыжей за столиком рядом с Милой и, судя по жестам, они ссорились. Рыжая, вскочив, залепила Вику пощечину и, подхватив сумку, вылетела из зала. Понаблюдав эту сценку, я решил приблизиться. Неужели Рыжая тоже что-то знает? Я наблюдал, как Вик целенаправленно напивается. Мила, качнув в сторону Вика головой, обратилась ко мне:
– Отвези его домой, Кир, пока он тут цирк не устроил. Прошу.
Меня просить дважды не надо. Подхватив под руки несопротивляющегося Вика, я повел его к выходу. В такси Вика срубило окончательно, и я буквально на руках занес его в подъезд и, прислонив спиной к стене, стал обыскивать в поисках ключей.
– Ты чего меня лапаешь? – абсолютно трезвый и насмешливый голос никак не вязался с количеством выпитого алкоголя. – Дорвался?
– Где твои ключи? – я выпустил Вика, и тот незамедлительно съехал по стене вниз.
– Найди.
Я поднял парня и снова принялся обхлопывать его карманы. Мда. Осталось только одно место, где я не проверил. Боже, помоги мне не сорваться и не изнасиловать его прямо тут. Я запустил руки в задние карманы джинсов. Вик поднял голову, смотря прямо в глаза, оплел талию руками и крепче притянул меня к себе. Я замер, так и не вытащив ладони из карманов. Вик, не отрывая взгляда, медленно провел кончиком языка по верхней губе. От него пахло коньяком и лимоном. Все! Большего я вынести не мог! Я впился в губы Вика с долго сдерживаемым стоном. Мои губы будто в бешеном исступлении впивались в губы парня, тот, вздрогнув, отвернулся, уклоняясь от поцелуя. Я покрывал поцелуями глаза, щеки, шею Вика. Наконец дотянувшись до его волос, я погрузил в них пальцы, ощущая их мягкость. Лаская, я прижимал Вика все крепче. Меня трясло от желания и страха того, что меня сейчас оттолкнут. И я пытался урвать хоть кусочек счастья. Что это со мной? Должно быть, безумие? Тело Вика было напряжено, как струна, я на секунду замер, отстраняясь, думая, что противен Вику, но тот со стоном притянул меня к себе и сам впился в губы, отвечая. Воздух вокруг как будто сгустился и заискрил. Я растворялся в ощущениях, которые огненной спиралью удовольствия скручивались внизу живота. Грудь же наоборот распирало от счастья так, что, казалось, ребра не выдержат напора и треснут. Эти губы... Божественные губы... Мягкие, податливые, требовательные и нежные одновременно. Сладость. Его язык дразня скользнул по моим губам, втягивая меня в еще более глубокое безумие. Как я мог не любить поцелуи раньше? Да меня просто так никогда никто не целовал. Мне не хватало дыхания. Вик разорвал поцелуй. Я прижал к себе Вика, еще крепче вдыхая его аромат. И в этом вдохе слились изумление, благоговейный восторг, граничащий с ужасом. Я прижимался к нему все плотнее, стараясь быть как можно ближе к этому чуду. Я не понимал, что со мной происходит, не помнил, что со мной было, но знал точно одно – ничего сладостнее со мной не случалось. Но внешний мир начал проникать извне. Я услышал, как внизу хлопнула входная дверь подъезда и кто-то, тяжело дыша, стал подниматься вверх по лестнице. Вик отстранился от меня, вытащил ключи и, открыв дверь, не поворачивая головы бросил:
– Забудь, не было ничего. И быть не могло.
Перед моим носом захлопнулась дверь. Я отшатнулся к противоположной стене. Невыносимая физическая боль согнула пополам. Нет! Как же так? Ничего не было? Забыть? Он не может так поступить! Я обессилено сполз на пол. Мимо с ворчанием про алкашей и наркоманов плелась тетка. Но у меня не было сил встать. Я тупо смотрел на закрытую дверь, и щеки обжигали дорожки соленых, горьких, злых слез. Остатки гордости заставили соскрести свою тушку с пола и уйти домой.
Этот парень сведет меня с ума. Я твердо был уверен еще минут десять назад, что при встрече посчитаю ему ребра, и это – как минимум. Сейчас же у меня дрожат руки как у припадочной истерички, и где-то в подреберье занозой свербит страх. Я одновременно пытаюсь остановить кровь из рассеченной брови и из носа, успокоиться сам и успокоить Милу, шмыгающую носом. И не смотреть на залитую кровью футболку Вика. Господи! Почему так много крови?! Мила позвонила мне, когда я уже ложился спать. Из ее сбитых, тонущих в плаче фраз я выудил только два слова – "Вик" и "избили". Как я выудил у нее адрес и как сюда добрался, это я уже смутно помню. Сейчас главное не это. Главное – остановить кровь и уговорить упертого Вика поехать в больницу.