"Зарубежная фантастика 2024-4" Цикл "Люди льда". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
В середине дня приехал ленсман и сообщил, что найден человек в Кристиании, супруга которого изменяла ему с Гербертом Абрахамсеном. Он сознался, что это он приезжал верхом в Элистранд и убил Герберта. Он давно искал этого распутника. Он был разведен со своей женой и жил только одним: отомстить Абрахамсену. Теперь это было сделано, и он выражал сожаление, что кто-то должен сидеть в тюрьме за его преступление. Вильяр был оправдан окончательно.
Вечером Винга попросила его подняться в
— Вильяр, ты неисправимый, строптивый мальчик… Может тебе старая бабушка высказать кое-какие пожелания?
— Бабушка, ты не старая. Ну, давай, говори!
— Старая-старая, — сказала она. — Не знаю, как будет дальше, но я чувствую себя не особенно здоровой, должна сознаться. Но ведь я прожила исключительно прекрасную жизнь вместе с лучшим мужчиной на свете. И это, Вильяр, не преувеличение!
— Я знаю это. Подобных дедушке Хейке нет на свете. Либо это должна быть бабушка Винга, — улыбнулся он.
— Благодарю тебя! Я думала прожить с ним еще несколько лет. Но он, ты знаешь, тоже стар. В конце концов получается так, что старики следят друг за другом, опасаются, что другой заболеет или что-то еще.
— Я понимаю.
— Ну, как бы ни сложились мои дела, я не собираюсь сдаваться, ты знаешь. Но, как бы то ни было, у меня есть еще кое-какие небольшие заботы…
— В чем я могу тебе помочь? Я сделаю это охотно.
— Ха! — она хрипло рассмеялась. — Не преувеличивай! Первое: женись! Он скорчил гримасу.
— Вот видишь, — сказала она, торжествуя. — Не так легко выполнить мои пожелания. Однако, Вильяр, ты должен жениться! Иначе все пойдет прахом. Ты знаешь, что на чердаке здесь кое-кто живет, кого мы должны оберегать, пока не придет настоящий…
— Я знаю, что на чердаке обитает кое-кто другой, — колко заметил Вильяр.
— Серый народ? Он исчезнет вместе с Хейке.
— У меня не было времени смотреть на девушек.
— Девушек? Тебе 28 лет. Тебе скорее надо называть их женщинами.
— Да, бабушка, обещаю держать глаза открытыми. Я понимаю, что это серьезно.
— Да. Наши житейские дела опять плохи. У Кристера дочь Малин, которой теперь 6 лет. Так что здесь мы, по меньшей мере, застрахованы. Но ты не имеешь детей. А третьей из вас в этом поколении, Саге, всего 12 лет. Будут ли у нее дети, никто не будет знать много лет. Итак, Вильяр, торопись.
— Сделаю все, что смогу, — улыбнулся он. — Следующее желание?
— Да, — вздохнула Винга. — Не мог бы ты быть для Белинды чем-то вроде «хорошего человека»? Например, опекуном. Она так одинока, бедная девочка. Не мог бы ты ввести ее в жизнь? Ей нелегко.
— Я знаю, я думал об этом. Ты знаешь, если уж взял на себя ответственность за другого человека, то нельзя отпустить его неосторожно, как бросают на пол какой-то предмет. Я сделаю все, что смогу, чтобы устроить Белинду. Что-то еще?
— Нет,
— Я тоже нет. Они и с Линде-аллее справляются прекрасно. Хуже дела с Гростенсхольмом.
— Да. Несмотря на постоянный ремонт и перестройки, Гростенсхольм остается старой развалиной.
— Да, однако это — уютная развалина! Несмотря на серых!
Той ночью в лесах выли волки. Когда забрезжил рассвет, Винга умерла.
А когда Хейке, окаменевший от горя, встретил ясный осенний день, то его ждало новое потрясение. Внизу, на лестнице дома, стояла Тула. Дикая, отчаянная Тула с волчьими глазами. Хейке стоило только взглянуть на нее, и он знал, что теперь, после смерти Томаса, для нее рухнули все преграды. Никогда он не чувствовал с ней такую родственную связь, как теперь! Никогда они не понимали друг друга лучше!
11
— Входи, — кратко сказал он. — Винга умерла.
— Я знаю, — ответила она. — Я услышала вой волков. Тогда я поняла, что у тебя большое горе.
— Да. Входи!
Тула окинула дом взглядом снизу вверх.
— Пока нет. Сначала я провожу Вингу до могилы. Как ты думаешь, могу я остановиться в Линде-аллее? Хейке понял ее загадочную речь.
— Конечно! Как поживает Кристер и его небольшое семейство?
— Отлично. Какое-то время им будет меня не хватать, а затем жизнь потечет для них, как обычно. Они прекрасные люди, все трое.
Хейке кивнул.
— Я провожу тебя до Линде-аллее. Все равно я должен сообщить им печальную весть. Они медленно шли по старой тропинке между хуторами, вели за собой коня Тулы.
— Прошло много лет, с тех пор как ты была здесь, — сказал Хейке.
— Да.
— Но ты не постарела.
— Увы, — улыбнулась она. — Но ты прав. Я осталась все той же, меченой.
— Тебя ждали.
— Откуда ты это знаешь?
— Ночью в Гростенсхольме было так неспокойно. Я думал, это из-за Винги. Но теперь я знаю — они чувствовали, что ты приедешь.
— Да. Пожалуй это так. Как я поняла, ты этой ночью не много спал?
— Да. Всю ночь я держал в объятиях Вингу. Мы разговаривали. Спокойно и приятно. Потом я потерял с ней контакт. Она начала говорить о своих родителях. Она была снова в Элистранде, маленьким ребенком. Говорила о маме Элизабет и папе Вемунде и о прекрасной жизни в Элистранде. На какое-то время она вновь вернулась ко мне. Я рассказал ей, как сильно я ее любил. Затем ее не стало. Тогда уже рассвело.
— У меня с Томасом было так же чудесно. За исключением того, что я приняла это не так спокойно, как ты. Я кричала и возмущалась судьбой все его последние дни. Теперь мы остались одни, Хейке.