"Зарубежная фантастика 2024-4" Цикл "Люди льда". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
— Да. Так это бывает с нами, мечеными. Мы живем дольше.
— Будто мы не достаточно настрадались от нашего злого наследия, не испив и эту скорбь.
— Скорбь. И ненависть.
— Ненависть к Тенгелю Злому?
— Да. Ты знаешь, Тула, моя ненависть так велика, что я не могу ее выносить. Когда моя любимая будет предана земле, я знаю, что сделаю.
Она взглянула на него, но ничего не сказала. Не спросила. Возможно, она знала.
Третий раз за короткий отрезок времени они стояли на Гростенсхольмском кладбище. Сначала Марта. Последнее погребение
— Это она? И держит на руках твою племянницу?
— Да, — ответила Белинда, чувствовавшая большое уважение к этой новой родственнице Вильяра. У Тулы были такие дикие глаза, как ей казалось. И неужели ей действительно 48 лет? Непостижимо!
В глазах Тулы появился еще более недобрый блеск.
— Вы идите дальше, — сказала она. — Я должна поговорить с этой женщиной.
— Но… — произнес Вильяр.
— Возьми с собой девушку и иди!
Немного помедлив, он послушался. Остальные участники похоронной процессии были далеко впереди. Вильяр и Белинда были последними, они хотели наедине попрощаться с Вингой. Они один раз обернулись и успели увидеть Тулу, прежде чем она исчезла за деревьями у края дороги. Они видели, как фру Тильда с мрачной улыбкой на тонких губах пятилась назад. Потом они больше не смотрели. Хейке ждал их.
— Куда делась Тула?
— Пошла поговорить с фру Тильдой. Хейке побледнел.
— Тула? Ты в своем уме?
— Ну и что? Она просто хотела попытаться заставить ее отдать…
Но Хейке уже шел обратно быстрым размашистым шагом. Помедлив, они последовали за ним. Они нашли Хейке стоявшим неподвижно, точно парализованного, перед своевольной Тулой. Фру Тильды и след простыл. Тула повернулась к Белинде. Всех напугал пылающий огонь ее красивых, желто-зеленых глаз.
— Сейчас ты сможешь взять Ловису. Забери ее домой к родителям, как воспитатели они подходят больше.
Ответная тишина была неописуема. Затем Белинда посмотрела на дорогу.
— Но… Тут же лежит брошь фру Тильды! В куче… золы?
Вильяр издал стон.
— Не трогай ее! Пойдем! Мы пошли — быстро!
Он почти потащил Белинду за собой, спеша за другими участниками похорон. Они увидели, что Эскиль стоял и ждал их. Сольвейг поторопилась опередить других, чтобы принять гостей.
— Что это было?.. — попыталась выяснить Белинда, но Вильяр оборвал ее.
— Не спрашивай! Бог да поможет всем нам. Что ждет нас теперь?
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что мы потеряли Томаса и Вингу. Это — самое худшее, что могло с нами случиться. Теперь мы стоим перед потопом!
На поминках в Линде-аллее они ничего не сказали. Этот время было полностью посвящено памяти Винги. Но по пути в Гростенсхольм Вильяр говорил со своим дедом.
— Я этого не понимаю. Как Тула могла такое натворить? Ведь никто из меченых Людей Льда не имеет таких больших сил?
— Тула действует не одна, — ответил Хейке. Он был очень бледен.
Вильяр
— Поэтому она не хочет жить в Гростенсхольме?
— Они ждут ее там.
— Речь ведь идет не о наших предках?
— Нет, те никогда не делали такого. Это совсем другие.
— Но они были сейчас за пределами усадьбы.
— Да, это так.
— Кто это?
— Весь серый народ?
— Нет. Только четверо из них. И я никогда не понимал, что они у нас делают. Никогда! Они во много раз сильнее, чем серый народ. У них с серыми, собственно, ничего общего. Но они следуют за людьми Льда еще со времен Тенгеля и Силье.
— И они тянутся к Туле? Хейке ответил угрюмо:
— Я не знаю, какого рода связь она с ними имеет, но она их добыча, это так. Как только она окажется в стенах Гростенсхольма. И она знает об этом.
— А она не отступит?
— Теперь уже нет. После смерти Томаса она сожгла все мосты, ведущие к людям. Как ты только что видел.
— Да, — сказал Вильяр с содроганием.
— Я боюсь, Вильяр. Боюсь, что она будет здесь. Однако бедная маленькая Белинда отстала, мы ушли вперед! Она старается поспевать за нами, а мы просто шагали шире.
Они подождали ее.
— И все-таки, — медленно произнес Хейке, — все-таки мне страшно возвращаться в Гростенсхольм. Там так пусто, Вильяр! Так пусто!
— Я знаю, дед.
Тайком он взглянул на Хейке. Дед не был похож на себя. В такой скорбный день это было бы не удивительно. Но тут было нечто большее — в глазах Хейке можно было прочитать фанатичную решимость. Вильяр видел ее с того самого утра, когда дед сообщил, что бабушка умерла. На лице Хейке, исполненном достоинства, отражалось не только бездонная скорбь, но и ни с чем не сравнимое отчаяние. Нечто неотвратимое, что испугало Вильяра.
В такие моменты хорошо было иметь рядом Белинду. Она была такой доверчивой, такой земной. За время короткого пути до дома она размышляла о многом. О практических вещах, которые она должна была проделать с Ловисой. О том, должна ли она, Белинда, уехать теперь в Кристианию, и о том, как они поступят с вещами Винги.
Прекрасно, что можно было заниматься такими простыми делами.
Уже на следующий день Хейке пошел к ленсману и рассказал, что случилось с фру Тильдой, которой уже хватились. Разумеется, он не сказал правды. Он назвал это «самовозгоранием». Это было нечто, чего все боялись. Все знали страшные истории о людях, которые начинали гореть. Собственно, таких случаев на свете было очень мало на протяжении всей истории, но страшные рассказы охотно передавались народом из уст в уста.
И когда ленсман и его свита увидели на дороге останки фру Тильды, то никто не усомнился. «Видно, это сам дьявол пришел и забрал ее», — решил ленсман, и никто ему не возражал.
Ловису забрали в Гростенсхольм. Прислуга из Элистранда не протестовала. Родителям Белинды было снова отправлено послание. Потому что кто-то же должен был позаботиться об усадьбе?
Однако прежде чем успели приехать родители, сестры и братья Белинды и начались хлопоты по переезду, в Гростенсхольмской волости произошли другие события…