Зарубежная фантастика
Шрифт:
Ал, однако, сохранял задумчивую беспристрастность и внезапно просветлел.
— Послушай, шеф!
— Ага? — сказал Солли.
— Я тут поразмыслил, шеф, может эта ирландская дребедень не так уж нам сейчас нужна — слишком рискованно и несвоевременно. Не ведь у нас на руках есть все еще безошибочно бьющий сценарий. Припомните-ка тот, что про шайку Римлян и Сабинянок.
Мгновение мистер Солли де Копф сидел молча, сжав в зубах сигару, потом дал выход своему гневу.
— Все 36 Лол в нашем вестибюле? — его глаза заблестели. — Ал, дождались! Чего ты ждешь? Ступай туда, Ал. Заставь
— Конечно, шеф, — уже в дверях крикнул Ал.
Вот почему так скучают в домике на берегу Слив Гамф в Барранакло по бедненькой Пегги Мак-Рафферти, Пег, гибкой как болотный камыш, доверчивой милой Пег, которую они больше никогда не увидят. Охо-хой!
Джон Уиндем
ЧЕРТ НА УДОЧКЕ
— Послушай! — удовлетворенно возвестил Стивен, — Знаешь ли ты, что если запихать запихать ленту в магнитофон вот так, в обратную сторону, то можно будет послушать мою собственную речь наизнанку.
Дилис отложила книгу и посмотрела на мужа. Перед ним на столе стоял магнитофон, усилитель и вперемешку валялась всякая всячина. Извилистая сеть проводов соединяла одно с другим, а заодно с большим громкоговорителем в углу и наушниками на голове Стивена. Пол комнаты застилали куски и обрывки ленты.
— Еще один триумф науки, — холодно сказала она. — А я то думала, ты просто собираешься монтировать, чтобы мы могли послать Мине запись вечеринки. Уверена, что она предпочла бы ее в нормальном виде.
— Да, но мысль об этом как раз пришла мне…
— Боже, что за беспорядок! Выглядит так, будто у нас тут состоялась торжественная встреча с приветственным салютом из серпантина. А это что такое?
Стивен взглянул на полоски и завитки ленты.
— А-а, это как раз то место, где все одновременно заговорили, кусок той очень скучной истории, которую Чарльз все пытался рассказать всем и каждому, несколько грубостей и дальше в том же духе.
Встав, Дилис смерила взглядом хлам.
— Можно подумать, вечеринка была куда непристойней, чем теперь кажется, — сказала она. — Ну, а сейчас ты все разберешь, пока я схожу и поставлю чайник.
— Но ты должна хоть послушать, — запротестовал Стивен.
Она остановилась в дверях.
— Назови мне, — предложила она, — назови мне хотя бы одну стоящую причину — только одну — почему мне следует выслушать, как ты выворачиваешь слова наизнанку, — и она удалилась.
Оставшись один, Стивен и не пытался собрать обрезки, вместо этого он нажал клавишу игры и с интересом вслушался в любопытное бессвязное бормотание, которое и было его голосом наизнанку. Потом он нажал на стоп, снял наушники и подключил громкоговоритель. Его заинтересовало, что, хотя голос все-таки и сохранял европейское звучание слов, казалось, он выпаливает их с невероятной скоростью. Для опыта он в два раза ее убавил и включил звук. Теперь голос на октаву ниже с растяжкой произносил глубокие, тягучие, невообразимые звуки, что и в самом деле впечатляло. Стивен кивнул самому себе и откинул голову, прислушиваясь к их протяжным раскатам.
Неожиданно раздался звук рассекаемого воздуха, в миниатюре воспроизводивший локомотив,
Стивен от неожиданности вскочил и чуть не перевернул стул. Прийдя в себя, он подался вперед, поспешно нажимая подряд на все клавиши и кнопки. Голос из громкоговорителя резко смолк. Стивен в беспокойстве уставился на детали аппарата, ожидая что вот-вот вспыхнут искры или пойдет дым. Ни того, ни другого не было, но только он хотел уже перевести дух и успокоиться, как вдруг что-то дало ему знать, что он теперь не один в комнате. Он судорожно обернулся. Челюсть у него отвалилась почти на сантиметр и он сел, уставясь на фигуру за спиной, стоявшую где-то в метре от него.
Человек этот стоял совершенно прямо, с плотно прижатыми к бокам руками. Он был высок, где-то под метр восемьдесят ростом, и выглядел еще выше из-за своей шляпы — цилиндрооб-разного предмета, с узкими полями и к тому же довольно примечательной высоты. В остальном он был одет в темный сюртук с серебряной отделкой, из под которого выглядывал высокий стоячий воротник, и бледно-лиловые брюки, в черный горох, с сияющими из-под них носками ботинок. Стивену пришлось наклонить голову назад, чтобы хоть немного разглядеть лицо. Оно было симпатичным, загорелым, как от средиземного солнца. Глаза были большие и темные. Роскошные усы мягкой линией переходили на щеках в бакенбарды. Подбородок и нижние части щек были тщательно выбриты. Сами черты лица навевали смутное воспоминание о скульптурах Ассирии.
Даже в первый момент изумления Стивену пришло в голову, что как бы ни был странен костюм гостя при данных обстоятельствах, не могло быть и сомнения, ни в его качестве, ни, в подобающем месте и времени, в его элегантности. Он продолжал, вытаращив глаза, смотреть на незнакомца
Рот последнего задвигался.
— Я пришел, — провозгласил он с торжественным видом.
— Э-э… да, — произнес Стивен. — Я… э-э… я вижу, но я не вполне…
— Вы вызвали меня. Я пришел, — повторил человек, словно это все объясняло.
К изумлению Стивена прибавилась озабоченность.
— Но я же ни звука не произнес, — запротестовал он. — Я только сидел здесь и…
— Нет нужды тревожиться. Уверен, что вы не пожалеете об этом, — сказал человек.
— А я и не встревожен. Я сбит с толку, — возразил Стивен. — Не вижу…
В торжественную манеру гостя закралась нотка нетерпения, когда он поинтересовался:
— Не вы ли соорудили Железную Пентшрамму? — не шевельнув руками, он сжал три пальца правой руки так, что указательный палец в бледнолиловой перчатке застыл, указывая вниз.
— И не вы ли произнесли Слово Заклятия? — добавил он.
Стивен поглядел туда, куда указывал палец. Он догадался, что некоторые из беспорядочно разбросанных лент действительно сложились на полу в неровную геометрическую фигуру, которая только с большими оговорками напоминало что-то вроде пентаграммы. Но, железная, так он сказал… Ох, да конечно, лента покрыта слоем оксида железа… Хм, ну это уж совсем на границе допустимого, если разобраться…
Но Слово Заклятия… Ну, вполне возможно, что голос, говоривший на изнанку, мог выдать практически что угодно…