Зарубежный детектив (1989)
Шрифт:
Хамре сел за письменный стол и прямо приступил к делу.
— Мы поговорили с теми двумя санитарами, которые сопровождали Ялмара Нюмарка домой из больницы.
Я кивнул.
— Ну и?..
— Они ни в чем не уверены. Поднялись в квартиру вместе с Нюмарком. Вообще-то они не обязаны это делать, но сам бы он не справился.
Внутри у меня екнуло.
— Могу себе это представить. А они просто проводили его наверх и оставили одного. Как по утрам выставляют мусорное ведро за дверь.
Он развел руками.
— Мне тоже это не нравится, Веум. Но эти ребята не могли сделать для него ничего больше. Ведь так им было сказано,
— Да, они были вынуждены, — я повторил с горечью. — Зажравшиеся администраторы, которые соглашаются на жалкие ассигнования, предоставляемые им зажравшимися политиками. Разве ты слышал когда-нибудь, чтобы какой-нибудь политик умер с голоду, или чтобы его навещала сиделка всего пару раз в неделю, или чтобы кто-нибудь из них лежал и разлагался в своей крохотной квартирке только потому, что никто не навещает его и не может вовремя обнаружить, что он уже умер? Ты когда-нибудь слышал, чтобы нечто подобное случалось с кем-то из политиков?
— Нет.
— Бедолаги, которые имели несчастье состариться в этом так называемом «обществе всеобщего благоденствия». Бедняги, они начинают считать, сколько денег из своего заработка они выплатили за все эти годы в качестве налогов, и что они с этого имеют теперь, когда им понадобилась забота общества.
— Сам знаешь, как обстоят дела, Веум. Каждый чего-то хочет. Знал бы ты, сколько мы работаем сверхурочно.
Я устало возразил:
— Знаю, знаю. Но есть люди, которым гораздо хуже вас. Например, пенсионеры. Или молодежь, которая стоит в очереди на получение работы в самый ответственный для них период жизни. Старики кончают с собой, видя в этом единственный выход. Молодые люди начинают пьянствовать или становятся наркоманами, слишком много таких. Нашей вины в этом нет, Хамре. Все наши с тобой проблемы связаны с личной жизнью или расписанием сверхурочных. А ведь это проблемы людей благополучных. Ведь иметь такие проблемы — роскошь, Хамре, ты меня понимаешь?
Он взглянул на меня мрачно и сказал:
— Вот и ты тоже отнимаешь у меня время, Веум. Мне придется остаться после работы. Давай-ка вернемся к тому, где мы с тобой остановились.
— Ну, извини, я…
— Ладно. Все в порядке.
— Понимаешь, Ялмар Нюмарк и я, мы…
— Ладно, Веум. Я могу продолжать?
Ну что мне оставалось? У людей нет времени слушать о дружеских чувствах, у них нет времени вникать. Иначе им придется работать сверхурочно.
Он продолжал:
— Итак, санитары проводили его наверх и помогли войти в квартиру, на что ушло довольно много времени. Предложили принести еды. Но он поблагодарил за все и сказал, что лучше полежит и подождет сиделку. Они помогли ему лечь в постель. А потом ушли.
— Ясно. И оставили дверь открытой, как им было сказано.
— В этом-то и все дело. Они не уверены. Ты ведь знаешь, как бывает, когда поручение дают двоим. Одному кажется, что это уже сделал другой, а другому кажется, что сделал первый. Они не могут утверждать наверняка, но одному из них кажется, что он поставил замок на предохранитель и потом просто прикрыл за собой дверь.
— Так, — вздохнул я и добавил: — Но мы в любом случае должны исходить из того, что дверь была открыта, а когда сиделка и я пришли, — была заперта на замок.
— Первой пришла она?
— Да, я встретил ее на лестничной площадке, она… Скажи, вы ведь ее не подозреваете?
— Мы никого не подозреваем, Веум.
— И она рассказала, как ты уже знаешь, что, подходя к дому Нюмарка, видела, как из подъезда вышел какой-то человек. Этот человек хромал.
Он поморщился.
— Честно говоря, Веум, давай не будем драматизировать. Я понимаю твое огорчение по поводу смерти старого друга, и могу тебя уверить, что нам тоже не нравится, что наши почтенные коллеги таким вот образом уходят из жизни.
— Дело не в этом. Вся цепь событий выглядит подозрительно. Сначала его сбивает машина, а в первый же день после выписки из больницы его находят в постели мертвым.
— В первую очередь мы должны выяснить причину смерти.
— Бьюсь об заклад, что его задушили. Он пожал плечами.
— Подушка. Она была на полу. С чего бы это ей быть там, а не у него под головой? — продолжал я. — Старый человек лежит в постели, а подушка на полу. Кто угодно мог лишить его жизни — ребенок, женщина.
Он потер лоб.
— Вскрытие покажет. А пока мы, само собой, займемся другим. Квартира будет тщательно осмотрена. Основательно допросим сиделку, не исключено, что составим словесный портрет этого хромого; тогда и объявим розыск. Уверяю тебя, сделаем все возможное. Будь покоен.
— А коробка с газетными вырезками? Он не мог никуда ее спрятать, помимо квартиры. Машина сбила его неожиданно. Если бы он перепрятал коробку, он бы мне сказал. Раз коробки в квартире нет, это и есть мотив преступления.
— Но, насколько я понимаю, ты единственный, кто знал о существовании этой коробки.
— Должны быть и другие. Расследуйте!
— Конечно, о чем говорить… Но ведь ты знаешь, как обстоят дела: устное заявление, не подкрепленное доказательствами, в папку не подошьешь.
Я рассеянно кивнул. Все это звучало не очень ободряюще. Надо было мне раньше думать. Как только Ялмара Нюмарка сбила машина, надо было тут же взять ключ от квартиры и спрятать коробку в надежное место. Материалы в ней были исключительные. Если она исчезла, то теперь афера с пожаром на «Павлине» навсегда останется покрытой мраком, личность Призрака никогда не сможет быть установлена. Последние крохи интереса к этому делу Ялмар Нюмарк унес в потусторонний мир, туда, где уже никто не роется в архивных папках, ибо там подводится последняя черта всему и срываются покровы со всех тайн.
— Тебе нечего больше добавить? — спросил я Якоба Е. Хамре.
— Нечего.
— Сообщишь, когда получишь протокол вскрытия?
— Да. Ради, старой… дружбы.
Я заметил, как он запнулся перед словом «дружба». Эта заминка сказала мне о многом.
16
После скоропостижной смерти Ялмара Нюмарка время как будто бы остановилось для меня. Я допоздна засиживался в своей конторе. Для большинства рабочий день закончился, и город должен был вот–вот опустеть. Каким-то чудом отдельные участки неба совсем очистились от облаков, только несколько крохотных пушистых барашков нависли над островом Аск, и на них падали отсветы заходящего солнца. Золотистый свет струился по городу, заполнял пространства между каменными фасадами, создавая неожиданную игру света и тени, заставлял оконные стекла переливаться и сверкать.