Шрифт:
В сборник вошли три произведения детективного жанра, принадлежащие перу писателей Польши, США, Испании. Издание рассчитано на массового читателя.
ЛЕГКОЕ ЧТЕНИЕ?
Герой лирической повести Владимира Солоухина «Приговор», которому предстоит лечь в больницу, говорит:
«На первые дни, по крайней мере, я запасся тремя хорошими
Легкое чтение! К сожалению, даже у многих почитателей детективного жанра (а среди них есть люди самых различных профессий и групп общества: ученые и рабочие, государственные деятели и актеры — встречаются даже литературоведы!) сложилось довольно своеобразное, а точнее, обидное отношение к детективу как к легкому, а потому второсортному чтению.
Интересно несколько парадоксальное суждение о детективном жанре автора одного из первых советских детективов «Месс Менд» Мариэтты Шагинян:
«Детективная литература — наиболее рациональное и познавательное, наименее бьющее по нервам, наиболее здоровое современное чтение... Детектив — здоровое чтение, потому что заранее успокаивает ваши нервы уверенностью, что зло будет раскрыто, злодей наказан, добро и правда восторжествуют... Разумеется, я имею в виду настоящие детективы, а не те гангстерские или шпионские трескучки, которые подсовываются в классическое русло обычного сыщицкого... криминального романа» [1] .
1
Шагинян М. Человек и время. — «Новый мир», 1975, № 3.
Да, в последнее время немало пишут о детективе. И о советском и о зарубежном. Это объясняется прежде всего тем, что издается много произведений этого жанра. На Западе есть большие издательства, специализирующиеся только на выпуске детективов. И естественно, есть издержки производства, не говоря уже о том сорте «литературы», который Мариэтта Шагинян так верно называла «гангстерскими или шпионскими трескучками» и которые в арсенале буржуазной пропаганды являются одним из средств оглупления массового читателя.
С какими только, порой взаимоисключающими, суждениями о детективе не приходится встречаться! Детектив — это игра, говорят одни критики, игра, в которую можно играть один только раз, считая однократность прочтения важной особенностью детективного жанра. Другие критики стремятся уложить детектив в прокрустово ложе раз и навсегда данной схемы-триады: тайна преступления — расследование — установление истины. Американец Уиллард Хэттингтон, известный под псевдонимом С. С. Ван Дайн, даже сформулировал «Двадцать правил для авторов детективных романов». Известный болгарский писатель и ученый Богумил Райнов в своем исследовании детективного жанра «Черный роман» очень точно охарактеризовал их:
«Эти правила, с одной стороны, представляют собой продукт доктринерского отношения к литературе, с другой же — очень ярко характеризуют американскую литературно-коммерческую концепцию... а именно, в каждом производстве есть своя определенная технология, и, для того чтобы литературная продукция пользовалась успехом, писатель должен овладеть соответствующей технологией».
Одно из правил Ван Дайна гласит:
«В полицейском романе не должно быть ни длинных описаний, ни тонкого анализа, ни общих рассуждений. Все это лишь мешает повествованию, основная цель которого состоит в том, чтобы четко рассказать о преступлении и отыскать виновного».
Лучшие произведения детективного жанра с успехом опровергают это правило.
Нет, нельзя сводить детектив только к форме и утверждать, что его главная задача — раскрытие преступлений и никакой иной задачи автор перед собой ставить не должен. А почему не предположить, что автор в том или ином случае предпочел жанр детектива как наиболее удачную форму для воплощения волнующей его художественной задачи? Бальзак, например, заявлял, что подлинный сюжет его романа «Блеск и нищета куртизанок» — это поединок сыщика с преступником.
Мне кажется, что наиболее верным для понимания существа детектива будет определение, данное ему несколько лет тому назад одним советским критиком:
«Детектив лишь тогда обретает удачу, когда создание захватывающей фабулы не является самоцелью, а подчинено решению задач, общих для всей литературы» [2] .
Да, детектив — полноправный жанр литературы, и оценивать его надо с точки зрения общих требований литературы.
В лучших произведениях остросюжетной литературы, увлекательного, любимого широкой читательской аудиторией жанра, исследуются серьезные и важные проблемы жизни. Одна из таких проблем, пожалуй, самая важная — проблема добра и зла. Не только увлекательные поиски хитрого и изворотливого преступника, сложнейшие логические построения следователя или работника уголовного розыска являются содержанием лучших детективов. Прежде всего это писательское исследование первопричины преступления. Приглашая читателя вместе со своим героем распутать сложное и опасное преступление, писатель предлагает ему не только решить традиционную задачу — кто убийца, но и разобраться в обстоятельствах и мотивах преступления, взглянуть на людей, хоть непосредственно и не совершивших преступление, но составивших ту среду, которая сделала преступление возможным, выяснить, каковы социальные причины преступления, кто его прямые виновники. Вот те серьезные нравственные вопросы, которые исследуют писатели. Сама природа детективного жанра дает для этого широкие возможности. Ведь сыщик, или следователь, или такая популярная фигура в западной литературе, как частный детектив — обязательный главный герой романа или повести, — в своих поисках преступника сталкивается с самыми различными слоями общества, то опускаясь на самое дно и выслушивая печальную исповедь какого-нибудь бродяги, то вникая в суровые обстоятельства жизни потерявшего свое место — и всякие средства к существованию — мелкого клерка. Он знакомится со стихией трезвого расчета и прикрытой фальшивыми улыбками ненависти, царящих в высшем обществе, когда, разбираясь с очередным запутанным убийством, становится невольным очевидцем того, как, «знобим стяжанья лихорадкой», наследник уже подсчитывает свои барыши, не стесняясь, что в соседней комнате лежит еще не остывший труп. Как блестящий пример остросоциальных детективов можно с полным основанием привести романы талантливых шведских писателей Пера Валё и Май Шеваль. Кстати, в той же Швеции у них оказалось немало последователей, разоблачающих в своих произведениях социальную несправедливость современного буржуазного общества.
2
«Правда», 1974, 15 сентября.
Иногда социальное в детективе проявляется даже вопреки воле автора — даже не ставя перед собой задачи обличения пороков общества, в которых действуют его герои, автор, если только он не преследует заведомо противоположной цели, невольно раскрывает их, потому что преступление, как правило, само по себе явление социальное.
Жанр детектива, криминального романа, в руках талантливого и честного писателя, словно скальпель в руках опытного хирурга, может вскрыть и показать читателю все гнойники и язвы общества, в котором он обитает. При условии, что и сам читатель — человек внимательный и вдумчивый и, листая роман, не следит только за внешней стороной его сюжета — за увлекательной погоней сыщика за преступником. К сожалению, немало читателей сводят понятие детектива вообще именно к этой внешней, очень важной для жанра, но не исчерпывающей его сути стороне.
«Посерьезнев», детектив не потерял увлекательности, не перестал быть литературой стремительного действия, логических загадок, способной держать читателя в напряжении.
Детектив воспитывает у читателя чувство уважения к людям, стоящим на страже законности, показывая их самоотверженную, полную опасностей, требующую предельной самоотдачи и напряжения борьбу с преступностью, борьбу, в основе которой заложена большая гуманная идея.
В этой связи интересно письмо читательницы из Москвы Л. А. Бреховой, присланное в издательство «Молодая гвардия», в котором она высказывает свои мысли о современном детективе, и, в частности, такую:
«В нашей литературе заложена гуманная идея. Пусть человек и мерзавец, и прохвост, и жулик, но он человек. И к нему еще сохраняется чувство жалости. В западной литературе ее нет... Там интересная интрига, подчас замысловатое изложение, большая занимательность, но души нет».
Гуманизмом и тревогой за судьбу людей, составляющих среду обитания преступников, людей, которые находятся в непосредственной близости от черты, отделяющей проступок от преступления, проникнута повесть польского писателя Збигнева Сафьяна «Грабители».