Заря и Северный ветер. Часть I
Шрифт:
– Какая погода на улице?
– Свежо.
– Я тогда джинсы надену и рубашку захвачу?
– Хорошо.
Ощущение странного напряжения тяготило Иру весь путь до парка. Чтобы избавиться от него и рассеять любые двусмысленные намёки, она старалась казаться беспечной. Смотрела в окно машины и болтала о разных местах, мимо которых они проезжали. Как оказалось, город оброс тайниками, в которых хранились её детские воспоминания. Но все попытки втянуть Сашу в непринуждённый разговор обламывались, как сухие хрупкие сучья. Отвечал он рассеянно, как будто слушал вполуха.
Только в парке он наконец вынырнул
– А ты помнишь свою мать? – вдруг спросил Саша.
– Не особо, – задумчиво ответила Ирина, когда они миновали фонтан. – Ярко помню только одно утро: мама пьяная на диване, рядом табуретка с пепельницей и сухарями. Помню запах томатной кильки. Помню, что ползала рядом и просила есть. Хотя… Если честно, я не уверена, что это настоящее воспоминание. Может, я его придумала.
– Как это?
– Ну, – пожала плечами Ира. – Я слышала, что наша память избирательна и мозг… ну, как бы искажает воспоминания, дорисовывает с годами.
– М-м-м… А долго ты пробыла в приюте? – спросил Саша, сворачивая на узкую тропинку, ведущую в лесистую часть парка.
– Около года. Пока бабушка сражалась с бюрократической системой, – невесело усмехнулась Ира.
Саша хотел что-то спросить, но она опередила его:
– Почему ты всегда об этом спрашиваешь?
– По глоткам узнаю тебя…
– Ты так странно говоришь, – с ноткой подозрения заметила девушка, – такие выражения, которые я никогда не слышала… Как там было?.. Что-то про закат, типа утро вечера мудренее, но по-другому.
– Закатные мысли утро не скрасят, – дёрнув сосновую ветку, улыбнулся Саша.
– Да! И ещё про братьев ты странно так говорил, типа весенние дети…
Молодой человек, растирая пальцами хвоинки, осторожно переступил через кривые корни и ничего не ответил. Ирина не стала продолжать этот разговор, она подняла голову и окинула взглядом окрестность. Их дорожку обступали высокие стройные сосны, тянувшиеся острыми макушками к ясному небу. На одной из сосенок девушка заметила деревянный домик-кормушку, из которого невесомая белочка таскала орешки. Чуть дальше, за кустарниками калины, Ире вдруг почудились тёмные фигуры. Едва показавшись, они беззвучно исчезли в зелёной гуще.
– Прости, что я всё расспрашиваю, – осторожно начал Саша. – Я много думал о тебе и твоём одиночестве.
Эти слова почему-то были неприятны Ире. Может, так на неё повлияло странное видение. А может, ей не нравилась жалость, сквозившая в них. Почувствовав её настроение, Саша поспешил оправиться:
– Я это к тому, что… Тебе, наверно, хочется семью?
– Не знаю, – неохотно ответила Ира. – Моя единственная подруга очень рано вышла замуж – и счастлива. С одной стороны, я тоже бы так хотела, с другой, мне всего двадцать два, и пока это не моё. Не моя дорога.
– А какая твоя дорога? – с интересом спросил Саша.
– Не знаю…
Так в пространных разговорах они незаметно вышли к изумрудному карьеру, окаймлённому серебристыми зарослями цветущей дикой маслины. От неё на всю округу распространялся тонкий медовый аромат.
– Ого! Я тут никогда не бывала, – удивилась Ира.
– Пойдём обратно, – предложил вдруг помрачневший Саша. – Я кажется, по привычке свернул сюда.
– А что плохого? Здесь никого нет, тихо и хорошо, – Ира скинула рубашку и, повязав её на бёдрах, побежала к карьеру.
Саша сердито окликнул её, и она удивлённо обернулась. Не слыша, что он говорит, Ира застыла – позади друга в деревьях она увидела пять человек в странной глухой чёрной одежде. В одном из них она сразу узнала мужчину с кладбища. Незнакомцы двигались удивительно быстро и беззвучно, словно не касались земли. Они рассыпались в разные стороны, беря их в кольцо.
– Саша! Это он! – крикнула не своим голосом Ира.
Молодой человек, напряжённо вслушиваясь в тишину, глянул в сторону, где только что в ельнике скрылся силуэт. Не успела Ира опомниться, как Саша подлетел к ней, схватил за руку и потянул за собой. Огибая водоём, они бежали в сторону пышных, тесно разросшихся серебристых зарослей. Ира не слышала звуков погони, но ощущала её всем своим существом. Какая-то неведомая сила с хладнокровием хищника дышала в спину, зажимала беглецов с обеих сторон. Казалось, ещё чуть-чуть и путь впереди будет перерезан. Раздались громкие хлопки, напоминающие выстрелы. Ира вскрикнула, но не остановилась. Сердце бешено колотилось в её груди, и всё, что могла она – только бежать. Бежать, не чувствуя под собой земли.
Скоро она услышала странный свистящий звук, словно мимо пролетали невидимые стрелы. Испуганно сжавшись, Ира не заметила, как сбавила темп.
– Быстрее! Немного осталось! – крикнул Саша, крепче сжимая её ладонь.
Но тут в предплечье Иры что-то вонзилось. Вскрикнув от боли, она дёрнула руку и свалилась в белёсые кусты с мучнистыми плодами. Забыв о том, что нужно выбираться и бежать дальше, Ира инстинктивно потянула из кожи тонкую иголку, которая тут же обломилась. Оставшаяся под кожей «заноза» растворилась, и в глазах Иры стало темнеть. Через миг перед ней мелькнуло испуганное лицо Саши. Его голос прозвучал, как на зажёванной плёнке. Девушка часто-часто заморгала, чтобы прогнать застилающий сознание мрак. Но раздались новые выстрелы, и на светлой рубашке Саши появились красные, быстро растущие пятна. Это была кровь. Ира хотела крикнуть, но что-то неосязаемое крюком дёрнуло за живот, и она ухнула в плотную тугую мглу.
Приходила в сознание она тяжело. Ира была как хмельном чаду. Всё тело её налилось раскалённой иссушающей тяжестью. Она открыла и закрыла глаза – в голове шумело, всё шло кругом. Девушка жадно втянула густой неподатливый воздух и закашлялась. Она дышала с усилием, словно через облепившую её плёнку.
– Осторожнее, – ласково предостерёг её певучий девичий голос. – Надо привыкнуть. Постарайся пока контролировать: вдыхай и выдыхай медленно и спокойно, можешь даже считать в уме, это обычно помогает.