Заряд воображения
Шрифт:
– Ника Антоновна. Я подумала об этом после её кольца.
– Кто это – Ника Антоновна?
– Моя… моя учительница. Физики.
– Что именно произошло?
– Она принесла на лабораторную образец. Белое золото. Кольцо из белого золота. Кто-то спросил, откуда оно у неё. Она сказала, что это обручальное.
– Обручальные кольца запрещены. Это материалы с зашкаливающим эмоциональным фоном.
– Да. В том-то и дело! После этого её внепланово обнулили, – прерывисто произнесла Яна. – Я думаю, кто-то донёс…
– Как
– Это же очевидно, – сдавленно ответила она. – Его должны были изъять при первом же рейде. А кольцо выглядело… неновым. Поцарапанным, блёклым. Значит, она его хранила, прятала… Значит, и я могла сделать то же.
– Как вы думаете, почему ваша учительница совершила такую оплошность, – принесла кольцо в школу? Это вряд ли было так необходимо для лабораторной работы.
Позабыв о детекторе, Яна оторвала ладони от стены и, прижав к лицу, пробормотала:
– У неё обнулили мужа – летом, накануне учебного года. Мне кажется, она не хотела так жить… Она нарочно сохранила кольцо, а потом выдала себя. Чтобы… чтобы тоже обнулиться…
Щёки горели, несмотря на холод. Голова кружилась, но Яна заставляла себя стоять ровно, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. И всё-таки он дрогнул, упал почти до шёпота – от изнеможения, от тревоги, от страха за сестру, – когда она повторила:
– А сейчас пожалуйста… пожалуйста, дайте мне увидеть Иру…
Глава 2. Ваше прошлое
Ваше прошлое вас больше не касается;
Ваше прошлое – как почва для анализов.
Я раскрою вас, упрямая красавица,
Ознакомившись внимательно с анамнезом.
– Что будем делать с девочкой? С той, младшей?
Полный, холёный мужчина в отглаженной рубашке и сером костюме-тройке размеренно барабанил пальцами по столу. Когда Щуман задал свой вопрос, мужчина насмешливо-мрачно посмотрел на него поверх фарфоровой чашки.
– А ведь это была ваша инициатива, господин Щуман.
Арсений бросил быстрый взгляд на монитор. В электронной глубине хмурая, прямая, как стрела, Яна расхаживала из угла в угол, то и дело оборачиваясь на дверь. При каждом повороте чёрные волосы веером взлетали над плечами.
– Кто следил за детектором? Она лгала во время разговора?
– Ни грамма. Честный, храбрый, непреклонный и совершенно бестолковый рыцарь.
– Какие у вас… метафоры, – раздражённо произнёс Щуман и, опёршись о стол, навис над собеседником. – Ваше мнение, Арнольд?
– Нет. Нет, нет и нет, – скептически покачал головой тот, вынимая из ящика жёлтый бумажный пакет. – Никакой она не шпион. Простая девчонка. Но в определённом смысле являет для Империи не последний интерес.
– Что вы имеете в виду? – сдержанно поинтересовался Щуман.
– Характер. Любопытный. Сложный. Ей семнадцать, обнулялась восемь раз. А некоторые черты переходят из модуля в модуль с завидным постоянством.
– Ген?.. – Арсений отступил от стола и задумчиво потёр плохо выбритый подбородок. – Я ещё не изучал её биографию, но…
– Кому вы врёте? – Арнольд улыбнулся и развёл руками, как бы говоря, что сказанное – не в обиду. – Вы не тот, кто допрашивает, не ознакомившись с фактами.
Щуман раздражённо дёрнул головой.
– Ладно, читал. Через строку. Так или иначе, я тоже это заметил – имею в виду, её странный характер. Я общался с её текущей матерью вчера, под видом соцслужащего. Ничего подобного: обыкновенная женщина, набор характеристик стандартный. Непохоже, чтобы за год она могла воспитать бунтарку.
– Вы уже и с матерью успели встретиться?
Арсений поморщился, будто раскусил гнилую сливу.
– У меня были дела в Оссии, а она явилась в отделение милиции писать заявление о пропаже. Поскольку дело Каминовой на особом контроле, мне сообщили об этом. По счастью, я был недалеко от Лазова. Можно сказать, удачно сложились обстоятельства…
– Вот как. Не поздновато она спохватилось? Прошла, кажется, неделя?
Говоря это, Арнольд раскрыл бумажный пакет и высыпал на стол несколько крупных черешен. Ножом, предназначенным для вскрытия писем, он аккуратно вынул из ягод косточки и разрезал каждую пополам.
– Она сказала, что Яна и прежде уходила из дома – иногда не появлялась день или два.
– Точно. В анамнезе указано то же самое. Думаю, в эти отлучки она и посещала чёрный рынок.
– Так или иначе, с этой стороны беспокоиться не о чём. Признаю, это была излишняя предосторожность – решить, что эта девочка шпион.
– Это была паранойя, Арсений. Будьте поспокойней. Думаю, на вашем веку Империя ещё постоит. Однако… Конечно, о том, что эта Яна – шпион из числа оппозиционеров, я бы говорить не стал. Но присмотреться к ней внимательней стоит. И даже не только из-за гена. Кто знает, сколько ещё таких девочек растёт в Оссии…
– Она уже не девочка. Семнадцать.
– Семнадцать! Мы с вами в наши семнадцать думали о том, как сдать экзамен в Ерлинский институт права, а не о том, как продавать материалы на чёрном рынке, – ссыпая черешни в чашку, покачал головой Арнольд.
– Но эта история с похищением её сестры… Мне кажется, в её обстоятельствах, на её месте…
Воспоминание о том, на что он сам решился в подобных обстоятельствах, укололо Щумана притупившейся о время иглой. Арнольд – или граф фон Зин, как его звали в стенах комплекса – молча отхлебнул кофе; из чашки шёл слабый, сладкий аромат переспелых ягод. Арсений искоса посмотрел на своего заместителя.