Засада у ржаного поля
Шрифт:
В десять часов, когда над совхозом пролетал серебристый ИЛ-14 – а по нему можно сверять время – Мишка начал спасать жаждущий на выпасах скот. Перед этим зашёл в нормировку, подал Людке наряд, чтобы превратила часы на бригаде в деньги. И вовсе не много получилось – всего-то два рубля. Сказал ей:
– Сейчас колоды для поения скота буду варить. Можно расценку узнать?
– Это те, которые Фомичёв начал делать?
– Ага.
– Четыре рубля я, кажется, расценила. Точно, четыре рубля пятнадцать копеек.
Мишка пошёл
Очнулся от тишины. Не гудели станки в токарном цехе, не стучали молотки в слесарке, не бухал в кузне электромолот; а на чердаке в гулкой тишине ворковали голуби. Обед пропустил! Ну и ладно. Вроде и есть не хочется. Не помрёт без обеда. Давай, Мишка!
Ему раньше и в голову не приходило, какое удовольствие можно испытывать от работы. Пожалуй, он сегодня успеет сделать эти колоды. А в душе радостная музыка. Это сколько он сегодня заработает? Двенадцать сорок пять и два – получается четырнадцать с половиной рублей!
Вечером приедет бригадир животноводства дядя Гриша Макаров:
– Давайте, хоть одну! Как? Все четыре готовы? Не может быть!
Удивится, отвезёт на выпаса, там их установят, приедет трактор с водораздатчиком, напустит в них воду, пригонят коров, напоят и все дела. Проблема решена, и решил её он. Ну и заработает, конечно. Матери с получки купит хороший подарок – это первое дело. Деду с бабкой он тоже что-нибудь купит. Колька-пропивашка, фиг им когда-нибудь что-то подарит!
Ровно в пять пришёл в нормировку: ИЛ-14 вечернего рейса как раз шёл на посадку на окраине Райцентра. Нормировщица уже собиралась уходить.
– Приспичило! Завтра мог бы записать! – сказала она недовольно, доставая из ящика стола спрятанную уже авторучку. – Чего сделал-то?
– Колоды для поения скота.
– Так… Сварить колоды для поения скота. – повторила она, записывая. – Сколько? Одну?
– Три штуки.
Ждал Мишка, что Людка удивится. Но такого эффекта никак не предвидел. Людка подпрыгнула вместе со стулом и завопила:
– Скооолько?!
– Три, – повторил он, глянул ей в лицо и неприятно удивился, увидев в её глазах не изумление, не радость и восхищение, а ужас!
Мишка опешил: чего это она?
– Три колоды! Двенадцать сорок пять! Ты что, с ума сошёл?!
Мишка никак не мог понять, чем вызвано её неудовольствие. Может она считает, что он врёт?
– Не веришь, сама посмотри, – пожал он плечами, – вон они в сварочном цехе лежат.
Людка выскочила из-за стола, схватила наряд и быстро зацокала на каблучках своими полными уверенными ножками. Пышная
– Николай Фёдорович! Николай Фёдорович! – завопила она.
– Что такое? – отозвался завмастерской, стоявший в толпе мужиков возле машины главного инженера.
– Николай Фёдорович, идите-ка сюда!
Мишке стало тревожно: кажется, его трудовой подвиг будет аннулирован.
Николай Фёдорович пришёл через три минуты – как всегда флегматичный и беспристрастный, с сигаретой в зубах. Спросил протяжно:
– Чтооо у вас случилось?
– Николай Фёдорович, – жалобно сказала нормировщица, – посмотрите, он три колоды сварил!
– Правда, что ли? И не текут? Пойдём, посмотрим. Ты, я погляжу, молодец, умеешь работать.
Пошли в сварочный цех. Заведующий велел контролёру Олегу притащить ведро воды. Налили, постояли, подождали. Только у одной колоды чуть-чуть промок угол.
– Это норма-ально, – протянул заведующий. – Затя-яянет! Ну молодец, спасибо!
– Николай Фёдорович! А с расценкой-то как быть? У него за день выходит четырнадцать рублей сорок пять копеек! Меня выгонят, и плановый отдел всё равно не пропустит наряд, – заскулила Людка.
– Четырнадцать рублей многовато, – задумался заведующий. – Сколько это за месяц выйдет?
Нормировщица думала довольно долго и сказала, что триста пятьдесят. Николай Фёдорович затянулся, стряхнул пепел с сигареты и, потупившись, спросил нормировщицу:
– А откуда ты такую расценку взяла – четыре рубля?
– Николай Фёдорович, я за Фомичёвым хронометраж проводила. Он одну колоду варил четыре часа. Я подумала: семь рублей-то мужик должен за день заработать.
– Обманул он тебя, Петро-то. Петро – он тоже лукавый.
– Николай Фёдорович, ну что же делать? Ведь расценку надо пересмотреть.
– Да надо, – ответил заведующий, опять затянувшись и не глядя на Мишку.
– А сколько сделать?
– Ну примерно, чтоб парнишка рублей сто пятьдесят – сто шестьдесят за месяц заработал.
– Это, Николай Фёдорович, шесть рублей в день. Пойдёт, если я сделаю расценку полтора рубля за колоду?
– Да, так примерно и будет.
Мишка слушал и ничего не понимал. Как это – пересмотреть расценку? Почему полтора рубля?
– Так я сегодня сколько заработал? – закричал он, ещё не осознав, но почувствовав худшее. – Шесть пятьдесят что ли?!
– А что ты хотел? Шесть пятьдесят и опытный сварщик не каждый день зарабатывает, а ты вчера из училища. Тоже мне мастер! – сказала нормировщица.
Мишка заскрипел зубами, кровь ударила в голову, глаза злобно засверкали.
– Гады вы! Как много заработал, так и пересматривать!
– Ну что ты орёшь-то! – сказал Николай Фёдорович. – Тебе сказано – всё равно в конторе не пропустят.