Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони
Шрифт:
– У вас сегодня просто день неологизмов и инноваций, – буркнул судья, но уже беззлобно.
Он был профессиональным юристом и всегда отдавал дань голосу разума.
Впрочем психологическая экспертиза по физическому, но собачьему «лицу» и для этого сильного юриста показалась слишком уж экстремальной. Горшков поступил проще – направил дело прокурору для уточнения обвинения. Что и требовалось адвокату Олегу Всеволодовичу Багрову.
Уже покидая свое место, Олег увидел сидевшего в зале старика Гескина. Тот с улыбкой во весь рот показывал ему отогнутый большой палец.
– Ваша школа, – подойдя и обняв коллегу, сказал он.
– Очень классно, Олежка, – еще раз поздравил Гескин.
– А не рано гуляете? – Багров был рад за быстрый прогресс в состоянии старика, сам же забирал его из больницы. Но спешка, как известно, полезна не всегда.
– Я под присмотром, – махнул рукой старый адвокат.
В углу на стульчике скромно сидела та самая миловидная таджичка, которую с подачи Волика командировали к старику на время его лечения.
«Ну и хорошо», – подумал Олег про свое маленькое открытие. Да и не такой уж Гескин старик, чтобы хоронить себя заживо. Сейчас, получив второй шанс на жизнь, почему бы не проживать ее полно? Женщине тоже вряд ли будет плохо. Неизвестно, каков Гескин любовник, зато точно известно, какой он специалист, рассказчик и даже повар – было у него такое увлечение. А уж насчет порядочности старика можно было не сомневаться.
Здесь мысль Багрова споткнулась. Таджичка-то по любви за московского старого адвоката пошла? И как насчет ее порядочности? Сделал было себе в мозгу заметку, однако взглянув на то, как женщина смотрела на Гескина, снял памятку. Здесь все было нормально. Любви все возрасты покорны. А любят не за красоту и фигуру, а за что-то гораздо более тяжело описываемое…
Между тем заваренная Багровым каша вокруг собачьей психики потихоньку начала расхлебываться.
Прокурор сначала чертыхнулся, получив такой подарочек от старого товарища по университету. Но затем сам заинтересовался. Вызвал к себе все того же Солопова в качестве специалиста. Официально допросил по полной программе.
Неофициально же задал только один вопрос, Солопов тоже давно был ему знаком:
– Вадим, это правда?
– Что именно, Валер?
– Ну, что парень не мог даже теоретически участвовать в нападениях?
– Стопроцентно. Лично проверил, конкретно с этим псом. Никто не укушен, не сбит с ног. Хозяин наверняка еле его удерживал. Конкретно здоровый песик. Немецкий дог, перерощенный и перекормленный.
– Ну и как мне все это отписывать? – вздохнул прокурор.
– О-о, это уже твоя работа, Валерий Михалыч, – рассмеялся майор Солопов. – Я же тебя не прошу спаниеля на кокаин оттренировать.
– Этого мне только не хватало, – улыбнулся прокурор. – Остальное все есть.
Не за час, но требуемые документы были составлены.
В соответствии с новым заключением в отношении Немцова был исключен эпизод с дракой и смертью Малинина.
Эпизод с отбором оружия у полицейского остался, причем обвиняемому инкриминировали лишь пассивное участие в драке – собака и там была с ним, у него на поводке.
В принципе Багров мог драться и за это. Но тогда вставал вопрос о реабилитации, а парень, вместе со всей компанией, сидел уже полтора года, и суду было бы чрезвычайно тяжело признать, что Немцов сидел зря. Да и если по совести: он что, случайно оказался в гоп-компании? Был бы без пса – так же махал бы руками. Да и пес использовался наркоманами как оружие запугивания встреченных жертв.
Нет, пожалуй, как по закону, так и по совести юноша свою «полторашку» тянул не зря.
Если первый суд продолжался в течение тринадцати заседаний, то второй закончили за полтора часа. Валерий Михайлович Горшков характерной судейской скороговоркой зачитал приговор.
Немцова освободили прямо в зале суда.
Наталья Ивановна была счастлива, и Багров едва увернулся, когда она хотела поцеловать ему руку. Но все равно ему пришлось четверть часа выслушивать ее похвалы и благодарности. Надо признать, это было не столь и мучительно.
Тем более что много теплых слов по поводу процесса и его исхода сказали коллеги. В том числе конторские. Гескин вообще расплылся от счастья, гордясь учеником: он пока еще не работал, однако время от времени приходил пообщаться, сопровождаемый своей Мунавар, так звали его симпатичную фельдшерицу.
Интересно, что Валентина Семеновна, весьма требовательная к людям, – особенно окружающим близких к ней людей, – сразу приняла сиделку. Уже на второй встрече она раскрыла перед ней сокровенное – секрет выпечки мясной кулебяки с чрезвычайно тонкой подрумяненной корочкой. Багров готов был поклясться, что даже под гестаповскими пытками секретарша не выдала бы своего рецепта плохим людям.
Что касается Шеметовой, то она, разумеется, поздравила Олега с выдающимся результатом – начинали с «десятки», а освободили в зале суда. Но ей почему-то было немножко обидно: Багров уже напрочь позабыл, кто именно подкинул мысль о собаке, связавшей преступные руки. Жалко кусочка славы для женщины – выделил бы хоть для спаниеля! Ан нет, во всех рассказах о «собачьем деле» присутствовал исключительно Олег Всеволодович.
Впрочем, Ольга на этом не зацикливалась.
Мужчины – они такие мужчины…
Институтская подруга Галка, услышав историю, весело похихикала.
– А тебе это надо? – спросила она.
– Что именно? – не поняла вопроса Шеметова.
– Ну, быть умнее своего парня.
– Н-не знаю, – впервые задумалась Ольга. По трезвом размышлении, получалось, что не надо.
– Вот и живи дурочкой, – снова захихикала Галка. – А он будет гордиться собой, изучая отражение себя любимого в твоих глазах.
– Круто завернула, – отметила Шеметова.
– А то! – закончила разговор Галка.
Круто заворачивать давно стало ее профессией. Она, так ни разу и не появившись после юридического факультета в суде, давно работала обозревательницей светской жизни в Новосибирске.
У Ольги же этот шутейный разговор долго не шел из головы.
Шеметова нашла фотки той «козы», которая так очаровала ее Багрова. Странные фотки, надо сказать. На фоне немецкого дога, причем он на задних лапах выше, чем она.
– Для суда делали, – объяснил Багров. – Надо было показать размер собаки.