Защитник. Второй пояс
Шрифт:
Два круга печати разделяют большие и малые условия, позволяя экономить вложенный дух.
То, что я знал ещё со Школы Гряды, но никогда не использовал сам, предпочитая решать проблемы силой. В точности так, как это привык делать и с лечебными техниками. Лишь раз я использовал свою силу правильно. Перед переходом во Второй. Когда создал печать, позволяющую мне врать. И печать, которая позволяла мне определять, говорит ли мой собеседник правду.
За прошедшие дни, ещё в тренировках с Милаем, я исправился, десятки раз испытав все те простые рецепты Указов, что нашлись в записях.
Но теперь... Теперь я сделал ещё два огромных шага. Мало того что теперь мои Указы сразу показывают — наложил их один из мастеров Указов крупной и сильной фракции, так теперь с ними и справиться стало в разы сложней. Теперь я...
— Старший, мне не очень нравится ваша улыбка.
Я чуть пришёл в себя, на миг опустил глаза на Орию и успокаивающе махнул ей рукой:
— Погоди-погоди.
Но оскал всё же согнал с лица.
Во внутренний круг большим условием — Верность, Орден.
Во внешний, алый круг малым условием — Служение, Мужество, Отвага, Правда...
Символы языка Древних наливались цветом, едва я этого желал. Красуясь перед самим собой, каждый второй символ я рисовал через пелену стихии, создавая двухцветную вязь условий. Пусть это и было лишним.
Замкнув цепочку символов, я отпрянул духом от Указа. Оглядел его. Он висел, мягко, едва заметно мерцая. И даже не думая исчезать или расплываться.
Я глядел на него пять вдохов, а затем стёр. Одним движением.
Ни к чему он Ории. У неё уже есть свой двухцветный Указ Верности Ордену.
К тому же я даже не уверен, как на неё повлияет такое число малых условий, которые я добавил. Ведь я вписывал вообще всё, что только приходило мне в голову. С таким набором она бы превратилась в не знающего сомнений, не могущего сказать и слова против фанатика Ордена.
Или сошла бы с ума от боли, пытаясь противостоять моей воле.
На моих губах вновь появилась улыбка. Зеркала у меня в комнате нет, но, надеюсь, она сейчас вполне обычная, не такая, как предыдущая, напугавшая Орию. Не поднимаясь, я сложил руки в приветствии идущих:
— Спасибо за помощь, Ория. Твой приход принёс мне удачу. Я наконец справился с преградой в таланте, которую не мог преодолеть, — опустив руки, я одной рукой коснулся кисета, другой указал на стол. — Не желаешь приготовленного уже мной чая? Думаю, мою победу нужно отметить чашкой ароматного отвара. Говорят, мне неплохо удаются смеси.
Ория несколько мгновений молчала, а затем тоже изогнула губы в красивой улыбке:
— С удовольствием, старший.
Через миг улыбка исчезла с её лица, она впилась взглядом куда-то позади меня, черты лица её заострились.
Спустя вдох я уже стоял рядом с ней, Поступью уйдя из-за стола и развернувшись. Стоял, касаясь кисета и готовый сражаться.
Но этого не было нужно.
Верный и Пронзатель оказались охвачены разноцветным сиянием. Алым, синим, зелёным. Цвета словно боролись с друг другом, перетекали из одного в другой, вспыхивали и угасали, бросая отсветы на полотно с Файварой и Толой.
А затем сияние погасло.
Пронзатель хрустнул. Древко его почернело и рассыпалось мелким крошевом, истлевая и осыпаясь на кровать чёрным песком. Повисло, зацепившись боковым шипом за крюк подставки само лезвие Пронзателя. Потерявшее блеск и покрывшееся чёрными символами языка Древних.
Верный остался цел, но тоже потускнел и покрылся чёрной вязью символов. Спустя миг раздался звон и по его лезвию пробежала трещина.
Ория перевела на меня взгляд:
— Старший, мастер, что наносил начертание на ваше оружие — погиб. Кто это был?
Я медленно, пытаясь уложить в голове то, что вижу, выговорил:
— Один мой знакомый очень и очень далеко отсюда. Я рассчитался с ним услугой за эти начертания, а он в знак благодарности создал шедевр.
Возможно, Ория и хотела что-то спросить ещё, но не стала. Вместо этого склонилась передо мной, прижимая кулак к ладони:
— Старший, думаю, я сейчас здесь лишняя. Я покину вас и вернусь завтра.
Не оборачиваясь, я поблагодарил её за миг до того, как скрипнула дверь:
— Спасибо.
Сам же не отводил взгляд от оружия.
Винар Тразадо погиб. Начертания, которые он создал, разрушились. Мне жаль, но не более, ведь я слишком мало знал его. В отличие от Виликор. Что там, дарс его побери, случилось? И где это случилось? В Первом и Ордене Морозной Гряды или они успели перейти во Второй, и бывшие земли Саул прокляты?
Самое неприятное, что я даже ничего узнать об этом не могу.
Ни у меня нет возможности связаться со Стражами, ни Шандри новый шаул окрестных земель вряд ли будет помогать с таким странным вопросом.
Шагнув к стене, я осторожно взял в руки лезвие Пронзателя. Чёрные символы смазались под пальцами, словно были нарисованы сажей из очага.
Хотя, почему словно? Это и есть сажа от сгоревшего в огне смерти состава, в котором была и моя кровь. Это пепел начертания.
Сейчас, вблизи стало заметно, что шипы Пронзателя искривлены. Их словно повело, как у сунутой в самое пекло горна холодной заготовки. Невольно я скривил губы в усмешке. Вот уж мастер-кузнец. В голове от замечаний отца остались лишь какие-то обрывки.
Полночи я не спал, в темноте продолжая глядеть на погибшее оружие.
Утром едва выдержал медитацию у ядер Зверей и Формы, которые мы теперь повторяли все, без исключения. Ничего, можно и ещё раз проявить наглость.
Шепнул Гилаю, чья очередь сегодня выпала идти на стену вместе со мной:
— Давай к воротам без меня, приду чуть позже.
Хтирой, который, похоже, меня услышал, фыркнул, но мне не было до него дела.
Но вот шагая по дорожкам к Шандри, я не мог не обратить внимания, что послушников стало ещё меньше. Академия словно обезлюдела. А поняв это, прибавил шагу, боясь не успеть.