Защитник
Шрифт:
Разумеется, Ивару Тревельяну, консулу Фонда Развития Инопланетных Культур, кавалеру Почетной Медали и множества других наград, пустые столы не грозили – ни утром, ни днем, ни вечером. Однако торговался он яростно, ибо это было полезным уроком для Инанту Тулунова, молодого агента и его ученика. В будущем Инанту предстояли самостоятельные миссии, и где бы он ни очутился, ему полагалось не терять лицо, не допускать, чтобы его обманули. На сей счет у Йездана тоже было изречение: «Глупец, обманутый мошенником, теряет не деньги, а честь».
К полудню торговые дела завершились, и
Обна Шета сидела на ящике, взирала с горестным видом на исцарапанные коленки, прихлебывала апельсиновый сок и приходила в себя. За платформой шагали Инанту и Хутчи'гра. Последний тащил под мышкой фигурку хаптора, не пожелав расстаться с ней даже на пару минут – изваяние было похоже на него как две капли воды.
Они покинули лес и углубились в бамбуковые заросли. Теперь по обе стороны тропинки вздымались высокие стебли хх'вадда, и платформа, следуя за Иваром, пригибала молодую поросль или с треском ломала не желавший согнуться ствол. Над бамбуковой рощей раскинулось бирюзовое небо, в вышине застыл оранжевый солнечный диск, и от него плыли к земле потоки зноя. Ивар слышал, как за спиной вздыхает провидица – должно быть, она изнывала от жары.
Но кроме солнца кружил за голубыми небесами корабль, хоть и невидимый с земли, однако такой же реальный, как роща, лес и тропа под ногами. Они еще не выбрались из зарослей, когда Командор напомнил о себе:
«Занят, мой мальчик?»
«Свободен. Я на прогулке».
«Боюсь испортить тебе удовольствие. Видишь ли, у нас тут…»
«Если ты про сервов, то я уже знаю, – перебил Тревельян. – Туземцы сообщили, в их деревне имеется маяк. Говорят, что гости приземлятся ночью или поутру… В самом деле? Ты их видишь?»
Ментальный импульс, пришедший от Командора, был полон удивления:
«Еще бы не видеть! Ну и здоровая лоханка, клянусь Великой Пустотой! В их корыто крейсер влезет с потрохами… два крейсера, три крейсера… Словом, они на прямой видимости. Идут к планете малым ходом, не спешат».
«Свяжись с Мобильным Флотом, сообщи».
«Уже связался. Поток ударил в экраны, так что у них своих заморочек хватает. А что до сервов, то они с Флотом в контакт не вступали и разрешения не запрашивали».
Тревельян пожал плечами.
«Какие разрешения! Они летают всюду, где хотят. Привилегия лоона эо и всех, кто им служит. Ну, ты понимаешь…»
«Понимаю, – недовольно буркнул дед. – Чертовы лончаки, высшая раса! А у нас по лишнему пальцу на руках и ногах, и размножаемся мы самым примитивным способом! [41] Вот если бы…»
41
У лоона эо четырехпалые кисти и четыре пола. Размножение этой расы осуществляется ментальным
Сзади раздался тревожный крик Инанту. Повернувшись, Ивар увидел, что провидица лежит на спине, зелень на ее лице расплылась, голова запрокинулась и безвольно свисает с ящика. Кажется, сознание покинуло Обну Шету.
«Извини, дед, тут проблема с нашей гостьей. – Ивар остановил транспортный модуль, подвесив его над землей. – Позже свяжусь».
Отшвырнув статуэтку, Хутчи ринулся к женщине и подхватил ее на руки.
– Сюда! – Инанту с усилием сдвинул контейнер, освободив место на платформе. – Клади ее сюда! Что с ней? Консул, она без чувств!
Тревельян прикоснулся к щеке провидицы – щека была холодной, как лед. Глаза Обны Шеты закатились, она дышала мелко и часто, как если бы ей не хватало воздуха. На лбу женщины выступил пот, губы конвульсивно подергивались, лицо походило на жуткую маску, высеченную из зеленого камня. Она пыталась что-то сказать, потом ее бормотание стихло, рот сомкнулся, только едва заметно подрагивали ноздри.
– Жарко! Самый солнцепек… – бормотал Инанту. Он возился с аптечкой, пристегнутой к поясу, руки его тряслись, защелка никак не поддавалась. – Ну, сейчас мы ее полечим…
– Успокойся, агент, – произнес Ивар, вслушиваясь в тихое дыхание провидицы. – Никаких аптечек и инъекций! Она в трансе, и мы такое уже наблюдали. Я, Алиса, Хутчи…
– Наблюдали, – подтвердил хаптор, кивая. – На острове, где сел ее корабль.
– А раз наблюдали, то будем действовать как тогда – оставим ее в покое. – Тревельян поднял голову и прищурился на солнце. – Сирад, ее Оберегающий, сказал, что терукси не дикари, что на Дингана-Пхау всех снабжают имплантами… Значит, жара ей не повредит. Не больше, чем нам.
Щелкнув пальцами над комм-браслетом, Ивар рысцой припустил к станции. Платформа, ускоряя ход, потянулась следом, затрещали стволики хх'вадда, брызнул желтоватый сок из сломанных листьев и стеблей. Минута-другая, и морской простор распахнулся перед ними, запахло солью и водорослями, прохладный ветер остудил разгоряченную кожу. Обозначая входной коридор, замигали огоньки в защитном барьере, транспортный модуль плавно скользнул во двор и замер по команде Тревельяна.
Сирад и Алиса, поджидавшие у жилого купола, бросились к платформе.
– Что случилось, дорогой?
– То же, что и раньше. – Ивар поднял Обну Шету, пристроив ее головку на плече. – Придет в себя, расскажет нам о своих видениях… Возможно, таких ужасных, что Галактика содрогнется. – Он повернулся к Сираду. – Долго она будет без сознания? Полчаса, час?
Юноша пожал плечами.
– Не знаю, милорд консул. Иногда транс бывает долгим… И в такое время досточтимой нельзя мешать.
– Отнесу ее в жилой отсек, – решил Тревельян и направился к куполу. Алиса шла рядом, перебросив через руку длинные волосы Обны Шеты и с тревогой посматривая на нее. Сейчас красавица-терукси выглядела не лучшим образом – пот размыл краску на лице, зеленые струйки затекли на шею, сделав женщину похожей на труп, восставший из могилы.