Засекреченный свидетель
Шрифт:
Лариса, утомленная перманентной необходимостью заботиться самой о себе, пробиваться, ловить вечно норовящую ускользнуть удачу, едва ли не впервые в жизни с этим мальчиком почувствовала себя по-настоящему защищенной. Ей с ним было спокойно, как никогда прежде. Ни с затюканным поэтом Радиком Грибковым, ни с теми, кто на то или иное время занимал его опустевшее место. И бывший муж, и все они досаждали Ларисе тем, что по натуре были маменькиными сынками. Попадая под крыло сильной женщины, они искали уюта и покоя. А сильной женщине, уставшей от вечной беготни,
Каждое утро Лариса и Виталий катались на горных лыжах. Иногда Лариса, отличная лыжница, спускалась с горы по отчаянному маршруту слалома. В этих случаях Виталий оставался внизу, он не решался покорить эту трассу — слишком опасно. Он просто ждал ее в ресторане, наблюдая за ее бесстрашным спуском. Потом они обедали и отдыхали. Часам к трем пополудни Виталий уходил в бар, а Лариса садилась заниматься своей журналистикой. Вечером они ужинали и проводили время в дискотеке.
Да, даже на отдыхе Лариса продолжала работать.
С собой, помимо необходимых для горнолыжного спорта вещей: лыж, спортинвентаря и специальной одежды, Заславская привезла среднего размера рюкзачок синего цвета. В нем находились документы, на основании которых журналистка была намерена написать свою очередную разоблачительную статью для ежемесячника «Совершенно открыто». И хотя на этот раз поставщиком скандального материала были не «наши компетентные источники» из ФСБ, в подлинности и взрывоопасности попавших в ее руки бумаг Лара не сомневалась ни секунды.
Так прошло четыре дня. Заславская почти закончила свою статью, оставалось немного подчистить текст. Этим она займется завтра. Сегодня — праздник. И она была абсолютно уверена, что Виталик готовит ей романтический вечер. Интересно, что он ей предложит?
Недавно, например, они даже вмести прыгали с парашютом, что привело Ларису в неописуемый восторг. Летом он обещал научить ее плавать с аквалангом. Лариса с Виталием никогда не скучала. И сегодня он ей скучать не даст, как не давал и раньше.
— Ларка, побойся Бога, — приставала к ней в Москве светская хроникерша Кристина Коморская, которая сама при любой возможности перед Виталиком хвостом крутила. Конечно же она завидовала и мечтала его отбить. — Он же тебе в сыновья годится. И шебутной, как ребенок.
— Дура ты, Крыся, — просто и ласково отвечала на это Лариса…
2
— …Вот примерно так все оно и было, — закончил свой рассказ Вячеслав Иванович.
— Говоришь, бесследно исчез ее ухажер? — не удивился Турецкий.
— По всему выходит, что следы замел тщательно. Это, конечно, нам ни о чем не говорит. Парень молодой, пока дама могла за него платить — жил подле нее, а погибла — исчез бесследно, и правильно сделал. Зачем ему лишние хлопоты с похоронами чужой старушки?..
— Альфонс? И несчастный случай? Не исключено. Может быть, даже наиболее вероятно. Но ведь погибшая не только молодящаяся женщина, но еще и известный разоблачитель махинаторов, я правильно понял?
— Едва ли не лучшее перо криминального ежемесячника.
— Значит, у нас появляется мотив, а? Ну, если она писала что-то очень неприятное определенным людям.
— Если бы да кабы. Если писала. Если об этом знали. Натянуто, конечно. Но из-за профессии вся жизнь Заславской — один большой мотив свести ее в гроб. Поэтому исключать убийства никак нельзя. Тем более о спорте она уже писала когда-то, так что вполне возможна ниточка, тянущаяся к Калачеву. Правда, ну очень тоненькая.
— В том-то и дело: настолько тонкая, что ее и не заметно вовсе. Что же. Не наша это забота, сам понимаешь. Пусть те, кому положено, занимаются. Но хорошо бы быть в курсе. Возьми это на контроль, — подытожил Турецкий.
— Э-э-э-э, — неуверенно протянул Дерковский, присутствующий на совещании. И умолк.
— Что-то не так, Борис Геннадьевич? — Александр Борисович поднял бровь.
— Все так, — откликнулся сочинский следователь после секундного замешательства. — Просто это не единственная смерть журналиста в наших краях.
— А точнее?
— У меня в производстве недавно было дело о гибели Аркадия Кригера. Убийство якобы на сексуальной почве. Но…
— Знакомая фамилия.
— На слуху. Была. Почти в любой из центральных газет печатались его статьи. И по телевизору частенько мелькал. Во многих ток-шоу был желанным гостем. С виду вальяжен, интеллигентен и, как говорят, упакован, но материалы совершенно скандальные.
— Та-а-ак, — протянул Турецкий. — Вспомнил. А теперь он, значит, мертв? И много ли еще журналистских тел валяется вокруг Сочи?
— Все не так! Боря, не сбивай начальство с панталыку, — резко поднялся со своего места Назаренко. — Ничего там нет неясного. С журналистскими делами убийство никак не связано. Раскрыто по горячим следам. Мальчишки домогался, старый пидор, ну и получил свое.
— Не надо, Вов, нервничать. Я ведь не говорю, что не раскрыто. Да, и улики есть, и признание есть. И материалы уже в суде. Но лично у меня до сих пор сомнения остались. Как этот пацан такого тертого сухаря завалил? — Дерковский говорил вполне миролюбиво.
— Да крыша у сухаря поехала. Сперма в башку ударила — он и потерял осторожность вместе с соображением. А получил перо в бок — и отключился. Дальше и пятилетний пацан справился бы…
Александр Борисович слушал диалог с интересом, только головой покачивая.
Потом, когда выяснилось, что никаких существенных новостей непосредственно по делу Калачева у следователей нет, Турецкий сотрудников слегка «накачал» и разогнал всех работать. Грязнова попросил связаться с коллегами в Москве. Должны же быть в Департаменте уголовного розыска какие-нибудь данные о Кригере и Заславской. Ведь работали борзописцы со следственными органами в одном направлении и даже порой совместно. Вдруг да проскочит информация, какими именно журналистскими расследованиями в последнее время занимались погибшие.