«Засланные казачки». Самозванцы из будущего
Шрифт:
Разговор о женщинах привлек внимание Родиона, который в последнее время стал тосковать по отсутствию слабого пола. Нет, с казачками, замужними и девками, он разговаривал на заимке часто, но свое обаяние в ход не пускал, сразу всей шкурой поняв, что здесь с этим делом строго – за шашни утопят махом, и не в колодце – выгребной яме. Поневоле затоскуешь о свободных нравах будущего века.
– Не, это у басурман жен много, а у бурят и монголов только две. Ну, если очень богатый или князек местный, нойон или тайша бурятский, то три женки. Но то редко встречается.
– А большой выкуп за жену просят?
– Полсотни золотых, да не мелких, в пять рублей, а покрупнее, в империал или полтора десятка целковых. И то это малый калым. Иной раз вдвое больше платят да другие подарки делают родителям жены будущей, скотом, к примеру.
– Бедняк и не женится, где он такие деньги найдет?! – Пасюк рассудительно поморщил лоб.
– Так способы разные они выдумали. Бедняка могут в примаки взять, тот вместо калыма на тестя всю жизнь батрачить будет, и слова поперек не скажет. Еще сговаривают адляй – у кого по сыну и дочке есть. Брачехами меняются. У сыновей по жене есть, и калыма платить не нужно. Иной раз младший брат вдовицу старшего в жены берет, опять же дело семейное, да второй раз калыма платить не нужно.
– Девки, видать, в большой цене?
– Да нет. Охотно берут с нагуленным дитем – хороша, опытна, как женка, значит, и не бесплодна. Часто, если рабочих рук не хватает, сына женят чуть ли не младенем, лишь десять лет исполнится. А женке все двадцать, а то и больше. Я одного бурята знаю – ему шестнадцать лет, женке тридцать с лишком, четверо деток от семи лет до грудничка.
– Что?! – поразился Родион, и подавился смехом. – Хм. Так как он мог детишек в восемь лет настругать?!
– То дело семейное, тятя, видать, помогает, или кто другой. У бурят это дело обычное, когда жена много старше. Она и нянька для мужа, и работница по хозяйству. Я же говорю – не дурни они темные, а люди расчетливые и выгоду свою понимают.
– У нас муж намного старше! – Пасюк с достоинством погладил усы. – Он и хозяин, и на своих ногах стоит крепко. Да и дури у зрелого казака уже нет, службу казачью оттянул, теперь на домашних делах может много заботы проявить.
– Оно и верно, – Лифантьев чуть хихикнул, – токмо молодая женка в постели намного слаще старой!
– Да ну тебя, – отмахнулся Пасюк, – глазки маслеными стали. Ты лучше скажи мне, почему здесь казаки охотно буряток в женки берут?
– А что их не брать-то?! – изумился приказной. – Это у вас на Кубани инородцы сплошь мусульмане, а здесь с этим делом просто. У нас казаков больше, чем девок, рождается. Казачек нехватка постоянная, кого брать прикажешь? Селяне за своих держатся, девок своих неохотно отдают. А с ясырками проще простого – присмотрел себе красивую басаган, по сердцу пришлась, и умыкивай.
– И калым платят?
– Дурни мы, что ли?! Сами за нас охотно бегут. Вот у атамана прабабка, ох и красивая была брачеха в девках, многие говорят. Умыкнула она его прадеда, таких казаков лихих ему нарожала, любо, дорого посмотреть. Да сама казачкой домовитой стала – огород у Шубиных всем пример. Каких гусей развела?! Ведь в улусе ни единой птицы не было. Всему разом научилась. А по Селенге и Джиде такое сплошь и рядом – все казаки там гураны, а то и чистокровные буряты, даже по-нашенски не говорят. Там все перемешалось давным-давно.
– Умыкнула деда?!
Родион отвесил челюсть в изумлении – по простоте душевной он почему-то считал, что только казаки могли быть инициаторами этого дела. Но вот такое и в голову прийти не могло.
– Да ты пойми, паря – ясачной за служивого выйти в старину честью великой было. Разом положение меняла, а вместо тягла почет и слава. А это в их глазах ох как много. Да и суеверие к тому же.
– Это какое?
– В шорта они верят. И постоянно поминают. А так она вроде от черноты этой разом отрекается. По-новому девка жизнь начинает, окрестят ведь ее. И все – крещеная душа шорту не подвластна, эрлик ихний, с мангусами вкупе, душе христианской ничего сделать не могут, да и клинок казачий надежной преградой будет. Да кого силком умыкнешь-то?! Долина малая, всем про все известно. Перероднились на сто рядов.
– А за бурятов девки выходят?
– Не припомню такого, – сразу ответил казак, – да и зачем им, если своих женихов достаточно. Даже курицы и то сор лапой долго гребут, что ж говорить про девок. А потому ясырки дюже привлекательные. А наши… У Шубина сестра молодшая честь девичью не соблюла, так атаман ее силком за бурята с Туранского караула замуж отдал – теперь в Босхоловых еще одна казачья кровь в жилах потечет. А так больше и припомнить нельзя!
– Это верно. Что ни попадется, а казак наберется, – Родион осекся, больно поговорка была подходящей. Что-то было в этом – не по тятькиной воле жениться, как в старину, или дружить по полгода в одной постели, как он делал, а вот так взять и умыкнуть запросто женку, которая тебя во всем слушаться будет и права свои не качать – об эмансипации здесь ни сном ни духом не ведают.
– Ты не думай, вашбродь, отдохнем знатно, если нас приветят. Сейчас все своими глазами увидишь. Приехали мы к Баяну, сейчас посмотрим, как он гостей служивых привечать будет.
Начальник Полевого Штаба РККА Борис Шапошников
– Записи были переданы командованию нашей 5-й армии в Иркутске, но им, судя по всему, не придали должного внимания, сочтя фальшивкой или дезинформацией! Понимаете ли вы это?! И я вынужден узнавать о том спустя три недели, причем меня проинформировал сам Дзержинский!
Шапошников даже не поморщился, услышав гневную тираду Троцкого, так как сам пребывал в точно таком же возбужденном состоянии, чувствуя, как его ладони покрылись противной влажной липкостью и последними словами мысленно проклиная головотяпство, а другого термина тут не подберешь, иркутских товарищей.