Заснувший детектив
Шрифт:
— Тогда такая версия, — предложил Голованов. — Я в такие совпадения не верю: если Медведь с Астаховым уже серьезно в этой жизни пересекались, то, значит, они и сейчас вместе завязаны в этой истории. Думаю так. Этот твой Медведь собирается устроить в ФСБ грандиозную чистку, для чего сколотил бригаду пусть не кристально чистых, но зато надежных и профессиональных людей. Знаете, сколько недавних военных не могут сейчас найти себе применения? А разведчики — это же элита! Возможно, Медведь рассчитывает, что ФСБ облажается с расследованием убийства Кондрашина, как уже облажалась с поимкой его похитителей.
— И люди из этой его бригады, как ты говоришь, пасут фээсбэшников, — продолжил мысль Денис, — фиксируя их малейшие промахи, чтобы Медведь мог потом предъявить президенту собранный таким образом компромат или сведения об их профнепригодности?
— Ну! Хотя сейчас ясно одно: Медведь со своими ребятами — это слишком круто для «Глории». И опасно. Надо отстраниться.
Щербак внес свою лепту:
— А я уверен, что Кондрашина люди Медведя не убивали, иначе зачем бы они там крутились?!
Все подумали и согласились, это выглядело, пожалуй, вероятным. Вдруг Голованов со Щербаком уставились друг на друга. Николай озвучил их общую мысль:
— Елки-палки, Сева! Нам нужно немедленно убрать со «складов» всю аппаратуру, пока ее еще не заметили! Звони мужикам, вдруг они еще там!
Голованов схватился за телефон, но не успел набрать семь цифр, как в «Глорию» вломились Филя с Демидычем и принялись по очереди тискать Дениса в объятиях.
— Ну ладно, — оборвал эту бурную сцену Голованов, — поздоровались, а теперь — прощайтесь. Денис сваливает от нас на время. А вы возвращаетесь назад — снимать камеры.
— Давай сами съездим, — возразил Щербак. — Пусть они отдохнут. Я камеру устанавливал, я и сниму.
— Куда это Денис сваливает?! — расстроился Демидыч. То, что нужно было снова ехать бог знает куда на ночь глядя, его волновало в гораздо меньшей степени.
— Ухожу в подполье, — улыбнулся Грязнов-младший. — Поселюсь где-нибудь в шалаше… Кстати, вы посмотрели съемку, там есть что-нибудь?
— Ни шиша! — с чувством сказал Филя, падая на диван. — Холостая работа. Одни проклятые доберманы носятся. И я проголодался, как сволочь. Может, по случаю прибытия-отбытия босса сообразим куда-нибудь съездить поужинать?
Счастливо освобожденный Пенгертон после долгожданного общения с семьей отправился в клинику, которая обслуживала руководящих сотрудников издательского дома, и прошел там комплексное обследование.
После того как все многочисленные рентгены показали, что переломов и трещин нет, внутренние органы находятся в относительном порядке, не считая ущерба, нанесенного алкоголем (а кто ж его считает?!), Пенгертон посетил терапевта, который наблюдал его уже много лет. Терапевт прописал физиотерапию и выказал искреннее изумление по поводу того, как при таком несметном количестве ссадин, синяков и гематом Пенгертон обошелся без серьезных травм.
Пенгертон подумал о том, что, пожалуй, стоит похлопотать перед Ванштейном (когда он выйдет на свободу, разумеется), чтобы организовать Денису Грязнову пожизненную пенсию. Ведь то, что этот человек для них сделал, — это маленькое чудо. Или даже большое. По сути дела, он их всех спас. Рано или поздно Пенгертона бы нашли, и тогда Ванштейну предъявляли бы совсем иные обвинения, а его медиаимперия перешла бы в иные руки. У Российского государства на этот счет имеется много отработанных приемов, в результате применения которых собственность вдруг меняет владельца.
А пока что Пенгертон отправился к адвокату
Ванштейна. Тот просил не приезжать в офис и принял американца на дому. Адвокат был опытный, заматеревший как раз на клиентах типа Ванштейна — 40 — 50-летних крупных бизнесменах, как правило находящихся в недружественных отношениях с властью. На нем была бархатная жилетка и цветастая бабочка. Адвокат пил кофе из крохотной фарфоровой чашечки, отставив в сторону мизинец с перстнем, подарком Ванштейна, между прочим. Своему гостю он тоже предложил кофе.
— А чего покрепче не найдется? — спросил Пенгертон.
— Как это по-русски, — покачал головой адвокат. — А ведь еще только первая половина дня.
Пенгертон пожал костлявыми плечами.
— В таком случае, могу предложить к кофе ирландский ликер.
— Только чашку побольше.
— Как скажете, Джордж. Мой клиент…
— Борис Семенович, вы хотите сказать, — перебил Пенгертон.
— Мой клиент, — повторил адвокат, — выражает неудовольствие положением дел в его бизнесе, за который вы сейчас-несете полнокровную ответственность.
— То есть? — изумился Пенгертон.
— Издательским домом руководит временный управляющий, осуществляющий несвойственную моему клиенту политику.
— Называйте вещи своими именами! — вспылил Пенгертон. — Ванштейну не нравится, что Кремль подминает под себя его издания, так? Это понятно. Но что я-то могу сделать в этой ситуации?!
— Насколько я понимаю юридическую суть проблемы, — вкрадчиво заметил адвокат, — вас никто не увольнял. Вы исчезли, вас похитили. Но, учитывая то существенное обстоятельство, что сейчас вы целы, невредимы и пребываете в здравом уме и твердой памяти, господин Алексашин занимает ваше кресло незаконно. Его назначал не Ванштейн, который все еще является законным владельцем издательского дома.
Пенгертон хлопнул себя по лбу:
— Wow! Надо созвать пресс-конференцию! Пригласить корреспондентов всех телеканалов и всех ведущих изданий!
Адвокат благосклонно покивал:
— Именно на эту вашу идею и рассчитывал мой клиент. Кроме того, как известно, за время вашего похищения в издательский дом приходили ценные материалы…
— Политический компромат относительно действия федеральных сил в Чечне.
— Я их не читал, — заметил адвокат, — но знаю, что моего клиента вынудили прекратить их печатать, посадив в тюрьму. Но ведь это же не значит, что у его сотрудников, то есть у вас, этих материалов больше нет, не так ли? — Адвокат тон+со улыбнулся.