Засранец Бэдд
Шрифт:
Ладно. Пора уходить.
Дверная ручка не скрипнула, когда я ее повернула, что было на руку, как и петли. Несколько тихих осторожных шагов на носочках, и я покинула его комнату, не позволяя себе обернуться или притянуться к его проклятому глупому телу, лицу и члену.
Черт, черт, черт… перестань думать о его пенисе!
Это трудно было сделать, потому что его член был так чертовски привлекателен. А мастерство, с которым он его использовал, буквально загоняло в угол, настолько это было естественно, к сведению.
Я буквально хлопнула себя по лбу рукой в безуспешной попытке вытеснить все мысли, толчки и визуальные картины члена Зейна в полной боевой готовности и в расслабленном состоянии.
В гостиной никого не было, как и на кухне. Однако оттуда шел такой аромат, что было просто невозможно продолжать идти, - запах свежезаваренного кофе.
Черт. Не останавливаться, чтобы украсть чашечку этого напитка; не останавливаться, чтобы даже понюхать.
Я застыла у двери, которая вела вниз в бар, жадно вдыхая аромат кофе.
– Думала, что сможешь незаметно скрыться, да?
– кто-то пробормотал у меня за спиной глубоким, хриплым, сонным голосом.
Я гордилась тем, что не подпрыгнула от испуга, даже не смотря на то, что он подкрался ко мне почти беззвучно.
– Ага, такая была задумка.
– Как на счет прощального поцелуя?
Я отказалась даже обернуться.
– Ни шанса.
– А прощального траха?
– Нет уж.
– Спокойно, Мара… стой на своем.
– А может прощальный минет?
– Его голос прозвучал рядом с моим ухом, вибрирующий, рокочущий, довольный. Дразнящий в основном, но и частично с надеждой… все же знают, как мужчины к этому относятся: смеясь, предлагают минет, вуалируя его под шутку, но надеясь, что это желание осуществится.
– Дай-ка подумать… нет.
– Я провернула дверную ручку.
– Прощай, Зейн. Все было изумительно.
– Знаешь, что было изумительно?
– спросил он, положив свои руки на мои бедра.
– Наблюдать, как ты пыталась влезть в эти джинсы.
Я развернулась, прижавшись спиной к двери в попытке держаться подальше от жара и возбуждения, которые возникли от его близости.
– Ты наблюдал?
– Морской котик, помнишь? У меня поверхностный сон, и я легко просыпаюсь.
– Он жестом показал на кофейник, который стоял на столешнице в нескольких метрах за нашими спинами.
– Плюс несмотря ни на что, я встаю в четыре утра.
– Вот кто заварил кофе, - ответила я.
Черт, черт, черт меня подери. Он был обнаженным. И возбужден. Так, что мог гвозди забивать.
Он увидел, что я на него таращилась, и усмехнулся.
– Итак. Мы обговорили прощальные поцелуи, трах и минет… как на счет прощального кофе?
– А штаны ты натянешь?
– Скорее всего нет. Мне нравится показывать тебе, от чего ты отказываешься.
– Тогда никакого прощального кофе.
– Я нахмурилась, глядя на него.
– И у тебя слишком завышенное мнение о своем члене… и том, как меня к нему тянет… не так ли?
Он передернул плечами.
– Хочешь сказать, что для этого нет причин?
Я действительно не могла так сказать, но будь я проклята, если признаюсь в этом.
– Прощай, Зейн.
– Я повернулась к двери, положив руку на дверную ручку.
Он раздраженно вздохнул, позволил мне открыть дверь, а затем схватил меня за запястье, дернул на себя, повернул лицом к себе, ногой закрыл дверь и прижал меня к ней спиной.
Мы стояли лицом к лицу, его дыхание опаляло мои губы, а руки легли мне на бедра.
– Эмм… Зейн?
Он укусил меня за нижнюю губу.
– Ммм?
– Мне казалось, что мы согласились все не усложнять?
– Ты заявляешь, что это сложности?
– прошептал он мне на ухо, его руки скользнули вниз, чтобы обхватить мои ягодицы, а затем он припал губами к моей шее, и мне стало трудно дышать.
Я окаменела. Голова откинута назад, вздох застрял в горле, от ощущения, как его рот движется от боковой стороны моей шеи к подбородку и вниз до ключиц. Черт, черт, черт, это именно то, чего я боялась.
Потому что теперь его рот касался моей кожи, и у меня снесло крышу, как сказала бы моя дорогая ирландская бабуля, и мне с трудом удавалось вспомнить, почему я должна уйти.
Стоп… а чем занимались мои руки? Где были мои руки?
Черт возьми! Глупые предательские запястья перекочевали вверх и расположились между нашими телами, а затем я почувствовала его член в своих руках, просто потому что не могла находиться так близко от его волшебного органа, не наложив на него руки.
– Эм, - сзади послышался юношеский голос, - вы в курсе, люди изобрели такие клевые штуки, которые мы, дети, любим называть спальнями. Там даже есть двери, которые можно закрыть. Просто… к слову… как-то так.
Я ахнула от удивления, выглянув из-за Зейна.
Не старше восемнадцати, он был высоким и стройным, волосы в беспорядке, по бокам выбриты налысо, а сверху - длинные и кучерявые, темно коричневые, почти черные. На нем была пара мягких спортивных брюк с подтянутыми выше щиколотки манжетами, а торс оказался обнажен, показывая небольшие мышцы и татуировки на предплечьях, изображающие переплетение геометрических фигур и математических символов. Он чем-то походил на Зейна, так что я была почти уверена, что это один из семерых братьев, которых, насколько я помнила, Зейн вчера упоминал.
– О, привет, Ксавьер, не знал, что ты уже проснулся.
– Зейн отстранился от меня и повернулся лицом к брату.
– Вот дерьмо, Зейн!
– поежился младший из братьев.
– Ты разгуливаешь по округе с этой штукой и глушишь детенышей тюленей? Боже! Убери ее, мужик!
– Детенышей тюленей? Нет. Кто бы смог поднять руку на этих милашек? Пожалуй, я бы оглушил что-нибудь другое… - он подался к брату, покачивая бедрами так, чтобы член раскачивался из стороны в сторону, - тебя, например. Этим я бы мог тебя поколотить.