Засранец Бэдд
Шрифт:
— Мара… — выдохнул я, обхватывая ладонью ее грудь.
Она лишь жадно замурлыкала в ответ, требуя еще одного поцелуя, более горячего, более жесткого, более глубокого и страстного. Одной рукой она стянула с себя футболку, а затем снова просунула руку между нашими телами. Мара обхватила мой член, расположила его между своих бедер, чуть сместилась, и тогда я скользнул в ее шелковистое влажное тепло, такое уютное и совершенное. Голая и прекрасная. Она стонала мне в губы и двигала бедрами, принимая глубже и сжимая рукой мою задницу, притягивала меня, безмолвно умоляя. Снова застонала, когда я прижался к ней, проникая глубже, а потом Мара поцеловала меня, и этот поцелуй был чем-то таким, чего я никогда раньше не испытывал; безумным, гипнозом, тянущим ко дну.
Расширяющимся, всепоглощающим, раскаленным добела, бьющимся в сердце триумфом.
Погрузившись в Мару, я оказался окутан ею.
Окруженный ее теплом, мягкостью и пылом, я двигался с ней в совершенном унисоне, обмениваясь дыханием и делая наш поцелуй сильнее и горячее.
Я почувствовал, как Мара скользнула рукой между бедер, чтобы ласкать себя, а другую руку положила на мою задницу, глубоко впиваясь в кожу и мышцы, притягивая меня, побуждая двигаться сильнее, быстрее и глубже. Она впилась в мой рот губами, наши языки переплелись. Я обхватил рукой ее мягкую грудь, волосы Мары рассыпались спутанным золотым каскадом.
Я потерялся в ней.
Погрузился.
Продолжая целовать, двигаться, соединять нас.
Я почувствовал, как она дернулась, услышал ее стон, ощутил вкус ее всхлипываний на своих губах, почувствовал, как она сжалась вокруг меня, когда разлетелась в моих руках на кусочки, и я отпустил себя, погрузившись в нее, целуя ее сквозь наше взаимное потрясение, наслаждаясь освобождением. Я стонал, извивался, выдыхал ее имя, пожирал ее, втягивал ее дыхание в свои легкие и наслаждался тем, как Мара выдыхала мое имя тысячу отчаянных раз.
Когда мы кончили, то синхронно задыхались и были оба покрыты испариной, наши тела все еще были соединены.
Я начал отстранятся, чтобы покинуть ее тело, но Мара отрицательно покачала головой, удерживая меня на месте.
— Просто… останься со мной. Именно так.
— Хорошо.
Так я и сделал.
Мы опять погрузились в сон, все еще соединенные воедино.
Как и говорил Баст, я буду…
Я просто… пойму.
ГЛАВА 11
Мара
Неделя прошла как в тумане. Мы с Зейном проводили вместе каждую свободную минуту, когда он не работал. Даже когда он был за стойкой в большинстве случаев я сидела в ближайшей кабинке к бару, потягивала пиво и читала то, что планировала когда-то прочесть. Мой список "К прочтению" вышел из-под контроля, моя библиотека Киндл была заполнена книгами, которые я покупала и хотела прочитать, но у меня так и не дошли руки. Так что за те шесть или восемь часов, что Зейн работал за стойкой бара или в зале, я успевала читать и позволяла себе немного опьянеть.
Ксавьер приносил мне еду, все, что его душе хотелось приготовить, а один из других братьев Зейна время от времени составлял мне компанию и болтал со мной. Я познакомилась со всеми его братьями, кроме Баста, который все еще наслаждался медовым месяцем.
Брок был остроумным, милым и хорошим собеседником, и, возможно, самым чертовски красивым парнем, которого я когда-либо встречала… похожим на молодого Пола Ньюмана [14] . Такой же высокий, худощавый и непринужденно обаятельный, с густыми и шелковистыми каштановыми волосами, аккуратно разделенными на пробор и зачесанными набок, с несколькими прядями, падающими на глаза, c блестящей, ослепительной улыбкой и теплыми карими глазами.
14
Пол Ньюман — американский актёр, кинорежиссёр, продюсер, которого называют одним из столпов Голливуда.
Бакстер был полной противоположностью, грубо-сложенный, бесцеремонный, истеричный и вульгарный, но все же милый и сексуальный в своем собственном стиле. Громоздкий, мускулистый и тяжелый с массивными мускулами, физически устрашающий и все же легкий, и веселый. Бакс был почти таким же высоким, как Брок, но в отличие от него, в два раза шире в плечах и более мускулистый, с той же ослепительной белой улыбкой и карими глазами, хотя взгляд Бакса никогда не останавливался на чем-то одном и блестел юмором. Его волосы были такого же насыщенного каштанового цвета, как у Зейна, но у Бакса они были коротко подстриженны по бокам и длинными и растрепанными на макушке, волнистые и спутанные, словно он только что кувыркался с кем-то в постели.
Когда Бакс скользнул в кабинку в первый раз, то сделал это с драматической хромотой. Я хихикнула, когда он схватил себя за бедро и притворился, что должен волочить свою ногу за собой, словно вся его нога ему подыгрывала.
— Ох, перестань, — сказала я, смеясь. — Это была не такая уж ужасная рана.
Он изобразил шок на лице.
— Я едва могу ходить, док. Возможно, я уже никогда не буду прежним.
Я закатила глаза.
— О, пожалуйста. Это было всего лишь, сколько, тридцать швов? С тобой все будет в порядке.
— Вообще-то, тридцать один, и у меня есть рекомендации от доктора не напрягаться какое-то время. — Он указал на меня подбородком. — Но у меня так и не выдалось возможности поблагодарить тебя как следует. Ты вмешалась и спасла положение, а возможно, и мою футбольную карьеру. Так что… спасибо.
Я пожала плечами.
— Была военным медиком. Это как вторая натура.
— И все же спасибо.
Я улыбнулась ему.
— Не за что, Бакс. — Мы выдержали целую минуту молчания. — Итак, на самом деле, повлияет ли травма на твою карьеру?
Он пожал плечами.
— Скорее всего, нет. Я остаюсь в Кетчикане, по крайней мере, на год, поэтому не уверен, что буду делать с футболом в долгосрочной перспективе. Но физически я буду в порядке. Нужно время, чтобы прийти в форму, но, думаю время — это единственное, что у меня есть.
Он поболтал со мной еще несколько минут, а потом ушел, и я снова осталась одна за столом… по крайней мере, до появления близнецов.
Близнецы были стихийным бедствием. Как и все братья Бэдд, они были высокими, ростом в шесть футов три дюйма [15] , но близнецы были сложены скорее как Брок, Ксавьер и Лусиан, такие же высокие и жилистые, нежели высокие и сложенные как греческие боги. У Канаана были волосы до плеч, такого же насыщенного каштанового цвета, как и у всех братьев. Когда он работал, то завязывал их в хвост, но в остальное время оставлял растрепанными и распущенными, обычно свисающими на глаза и наполовину скрывающими черты лица. Корин был резким, больше хипстер-панк-рок-звездой, его волосы были коротко подстриженными по боками и длинными, волнистыми на макушке, окрашенными в неоново-синий цвет на кончиках. Канаан носил бороду, что делало его немного старше, в то время как Корин был чисто выбрит. У обоих были одинаковые яркие карие глаза Бэддов, и они имели склонность заканчивать предложения друг друга и говорить в унисон.
15
приблизительно 192 см