Заставь меня помечтать

Языкова Нинель Васильевна

Наконец они подъехали к двухэтажному дому на два подъезда. Собственно, и подъездами их назвать нельзя. Просто это было два входа в две квартиры.

Справа дверь вела в квартиру хозяйки, а слева – в квартиру, в которой теперь приходилось жить Зине вместе с Алевтиной. Она была удивительной, эта квартира, и прекрасной. Зина в неё влюбилась с первого взгляда.

Во-первых, перед домом был маленький, метра два-три квадратных, дворик, огороженный от улицы металлическим забором с калиткой. Во-вторых, на первом этаже никаких помещений не было, от входной двери

сразу вела лестница на второй этаж, где находилась большое жилое пространство, разделённое на секции: кухня, гостиная и спальня, мраморный пол которой плавно перетекал в мраморный пол балкона, ставшим третьей и самой прекрасной составляющей этой квартиры.

Так вот, в-третьих, из гостиной в две ступеньки выходила стеклянная дверь на огромный открытый балкон-веранду, который располагался вдоль всего этого помещения и не уступал ему по площади, превращаясь, таким образом, в ещё одну комнату, только летнюю, открытую и с великолепным мраморным забором. Окна квартиры тоже смотрели на балкон, на котором стоял дачный круглый столик, плетённый из бамбука и такие же стулья.

Очевидно, он являлся крышей другого помещения, вход в который был с обратной стороны здания, иначе, на чём бы он держался. Но, это было последним, о чём подумала Зина в тот момент, когда ступила на балкон и замерла от восхищения.

Весь периметр балкона, да и не только периметр, но и середина его, были заставлены всевозможными горшками и большими, и маленькими с невообразимыми растениями. Герань, такой вездесущий цветок, здесь имел вид лианы. Она плелась по мраморным перилам балкона и спадала вниз большими красными соцветиями. И герань, и другие растения - всё это колосилось, цвело, пахло и дурманило голову.

Свет, льющийся из окон комнат, делал эту веранду светлой, так что, вечер, который уже окончательно опустился на город, не смог укрыть такую красоту от Зининых глаз.

– Эта квартира, наверное, стоит сумасшедших денег, - тон сожаления проскользнул в её голосе. – А у меня всего пятьдесят евро в кармане.

– Да, квартира не из дешёвых, но ведь мы будем снимать вдвоём, и потом, девчонка, которая до тебя здесь жила, оплатила её давно, так что, месяц ты ещё можешь пожить нахлебницей, - успокоила Аля.

– А кто здесь жил до меня?

– Одна молдаванка. Еуджения. Мы её Женькой звали.

– А почему она ушла?

– Она не ушла. Власти депортировали. Вон, видишь, сумки стоят в углу – это её вещи. Выдворили из страны в течение двадцати четырёх часов, даже шмотки не успела с собой взять. Теперь будем ей отсылать через своих.

– А кто это «свои»?

– Да, есть тут одна парочка. Она наша, украинка, зовут Настя, вышла замуж за итальянца Бруно. Так у них теперь бизнес – пересылка вещей в Украину. Ты можешь собрать посылку, накупить там всякого барахла, и отправить через них своим детям.

– И сколько стоит такое удовольствие?

– Всё зависит от веса. Слушай, может, поужинаем? Я такая голодная. Смотри, уже ночь на дворе. Мне завтра с утра рано вставать, идти на работу, так что, давай, я тебе в постели

обо всём расскажу.

Зина была поражена. Алевтина точно такое же время прожила в Неаполе, как и она, но подруга уже настолько вжилась в подпольную жизнь этого города, столько уже всего знала, что Зина просто диву давалась: как? когда она это успела?

Наверное, всё зависело от работы. Зина жила у хозяев постоянно, да к тому же они ей не разрешали никуда выходить. А у Алевтины работа была почасовой, она приходила утром на работу, а вечером уходила домой и свой свободный вечер могла проводить так, как ей того хотелось и моглось.

– Ой, Зинуля, с вечера субботы и до утра понедельника у меня выходной, пойдём на танцы? – предложила Аля.

– Ты что, даже на танцы ходишь? И не боишься, что полиция поймает? – ахнула Зина.

– Боюсь, но что делать, если танцевать хочется, - засмеялась Алевтина, - и потом, мне, ведь, нужно познакомиться с итальянцем, вдруг я замуж выйду?

– А ты хочешь мужа итальянца?

– Тут от желания ничего не зависит, - вздохнула Аля, - мне нужно обеспечить себе и ребёнку безбедное существование. А как я его могу обеспечить, когда сама нахожусь на нелегальном положении. И вообще, глядя на эту жизнь, понимаешь, в каких злыднях проходят лучшие твои годы.

– Но ведь, это же риск, - Зина от волнения даже села в кровати. Девчонки уже давно поужинали и теперь лёжа в постели вели «светские» беседы.
– Они такие экспрессивные, такие … - Зина подбирала слово, - «шизанутые», по-другому и не скажешь. А если тебе такой встретится, что тогда? Попадёшься ему под горячую руку, он тебя прибьёт, спрячет у себя в огороде под домом, и никто искать не будет. Никому мы в этой стране не нужны.

– Вообще-то, итальянцы в основной своей массе законопослушные граждане, и с полицией дела иметь не хотят. Ну, а мне такой не попадётся, потому, что я для себя выстроила совсем другу концепцию.

– И как она выглядит?

– Все хотят себе красивого мужа, богатого и любящего, - Алевтина по порядку загнула пальцы на руке, - правильно?

– Наверное, да, - нехотя согласилась с ней Зина, чувствуя в вопросе подруги скрытый подвох

– Вот! – воскликнула та. – А мне не надо красавца. Я выйду замуж за инвалида, старого и некрасивого. Единственное условие – это, чтобы был состоятельным. И я, как жена, имела право на его состояние.

– С ума сошла! – Зина от волнения даже руку к груди прижала. – Зачем тебе такой «перец»?

– Ничего ты, Зинаида, в жизни не понимаешь, - засмеялась Аля, - это же прекрасно, когда муж старец в инвалидном кресле. Ты посмотри, какие в этом выгоды. Что ему нужно, так это хорошо и вкусно покушать и поговорить, всё! На большее у него нет сил. Даже если он чем-то будет недоволен, что он мне сделает? Ровным счётом – ничего. Что нужно мне: законная прописка, его фамилия и его кошелёк, что этот старец мне сможет, не особо напрягаясь, предоставить. И ему хорошо – у него молодая, красивая, здоровая и любящая жена, и мне прекрасно – я в Неаполе!