Застава
Шрифт:
– Я так рассудил, – не замечая поисков гостя, продолжал парень, – если я буду по-хорошему с людьми, то Бог меня как бы услышит… Ты так не думаешь?
– А? – Лис встрепенулся. – Почему же. Всё может быть. Ведь, в конце концов, Бог у каждого внутри.
– Точно! Хорошо ты говоришь. Грамотно. Учишься где?
– На истфаке. Второй курс пытаюсь закончить.
– Я тоже подумывал куда-нибудь поступить. Но везде деньги нужны. Мне не по карману. Мать бы обеспечить. На лекарства много тратится, и вообще – мало ли что. Как скажут ей на операцию ложиться, придётся опять в долги влезать.
Лис опустил глаза. В словах Димы не было ни толики упрёка, но
Что-то мягкое скользнуло по ногам. Лис дрогнул от неожиданности. Из-за стола показался пушистый серый хвост и вместе с ним его обладатель – огромный полосатый кот. Юноша откинулся на спинку стула, и кот, издав довольное «мр-р», легко запрыгнул ему на колени.
– Какой зверь! – восхитился Лис. – Вас можно ли погладить, сударь?
Дима уставился на гостя, как на восьмое чудо света.
«Сударь» не возражал, более того – потёрся головой о руку Лиса: мол, всегда пожалуйста.
– Ну и дела! – к Диме вернулся дар речи. – Дикарь, ты шо, белены объелся?
– Я что-то делаю не так? – насторожился Лис.
– Да не ты, а этот! Он сроду к чужим не подходил. Во даёт! Глянь, уже и играть с тобой готов. Эй, Дикарь, детство вспомнил?
– Может быть, он есть хочет?
– Не! Мама его кормит до отвала, и мышей в погребе тьма, – Дима водрузил локти на стол и подпёр кулаком скулу. – Ты, видать, хороший парень, Борис.
Лис скромно пожал плечами и предложил коту:
– Не желаете ли к хозяину переправиться?
Кот не желал. Облизал лапу и улёгся на коленях гостя.
– Я Дикарю по гроб жизни обязан, – вдруг проговорил Дима. – Он меня, можно сказать, на путь истинный вернул.
– Как это? – осведомился Лис.
Он проявил внимание не случайно. Гостеприимному гиганту хотелось рассказать нечто такое, что, вероятно, ни разу не слышали даже его друзья. И Лис взял на себя роль терпеливого слушателя.
– Это странная история. Хошь верь, хошь нет, – Дима встал и добыл из буфета мятую пачку папирос. – Ты куришь?.. Я так и знал. А я вот балуюсь, когда накатывает… Я Дикаря котёнком нашёл. В зоне дело было. Иду однажды помойку выносить и вижу: сидит возле бака комочек шерсти. И жалобно так – «мя». Я и не думал ничего тогда, взял его в руки. А как к груди прижал, понял – не брошу ни за что. В зоне, знаешь, тоска страшная. И всегда настороже – и днём, и ночью. Чуть слабость покажешь, сожрут. А тут вдруг мне как с небес: клочок чего-то мягкого и доброго. Я за него даже в карцер угодил. В камере два гада ему глаза чуть не выкололи – просто смеха ради. Я их отделал. Благо кое-чему научили, пока в десанте служил. А в карцере вообще чудо получилось. Как Дикарь ко мне пробрался, до сих пор в толк не возьму. Где-то щель нашёл, наверное. Мы с ним вместе трое суток перекантовались, я его от охраны прятал под рубахой. В камеру вернули, а там меня письмо ждёт от матери: отец помер. Братва по-тихому меня одного оставила. Уважали личные чувства как-никак. Я читаю в сотый раз, слёзы градом, не поверишь! Никогда не плакал раньше. А Дикарь передо мной на нарах сидит. И так смотрит, будто… Представляешь, в этих вот глазищах как бы взгляд отца на секунду возник. Укоризненный такой взгляд. Я с тех пор зарёкся: если уж кулаки в ход пускать, так хотя бы не по дури или, Боже упаси, по пьяни. Вернулся по амнистии через два года, работать устроился. Мне всякое предлагали, тут у нас желающих много чужими руками своё благополучие строить. А я вспомнил тот взгляд батькин и послал всех подальше. И матери поклялся: второй раз не сяду.
Лис слушал и незаметно для себя гладил пригревшегося на коленях кота. Слова проникали в сознание, оборачивались образами и цельные картины сменяли одна другую. То, что Дмитрий чувствовал сердцем, Лис теперь знал наверняка: на миг, растянутый в дни, месяцы или годы, дух родителя объединился с первородной звериной сущностью и оставил себя своему сыну.
– У-у, как я тебя заговорил, – Дима хлопнул по столу ладонями. Лис встрепенулся. – Совсем из башки вылетело: ты ж с утра на ногах. Давай-ка спать. На моём диване ляжешь.
– Мне бы как-то братьям о себе сообщить, – юноша вздохнул и достал телефон. – Вдруг уже связь наладилась?
– Это мобильник у тебя? – с некоторой завистью спросил Дима. – Покажь поближе, а?
Лис передал ему аппарат. Сотовый утонул в грубой огромной ладони. Великан осторожно нажал цифру, полюбовался на результат, возникший на дисплее, усмехнулся на выдохе и вернул мобильник владельцу.
– Удобная штучка.
Лис виновато улыбнулся. Тверь и Вышний Волочёк разделяло около двухсот километров, зато жизни там и здесь казались разделёнными бесконечной пропастью. Пропасть эта тянулась через множество измерений – социальное, бытовое, информационное, образовательное, технологическое. Одно лишь не поддавалось никаким расстояниями и барьерам: измерение человечности.
Дима с любопытством наблюдал, как юный гость манипулирует аппаратом.
– Не работает? – сочувственно спросил он.
Лис удручённо качнул головой.
– До брата дозвониться не могу. Попробую другой номер…
Призывные гудки в трубке длились с полминуты. Лис намеревался уже снять вызов, но вдруг пискнул сигнал ответа. Юноша радостно кивнул Дмитрию, мол, повезло.
– Всеволода Васильевича можно к телефону? – торопливо заговорил он, когда постовая медсестра сонно пробормотала официальные координаты отделения. – Ой, подождите. Вы не могли бы ему передать?.. Да, это Борис Полозов. Он ждал звонка, да?.. Передайте, пожалуйста: я в Вышнем Волочке, утром буду на вокзале. Сейчас нахожусь у друга…
– Адрес пусть запишет, – подсказал хозяин и назвал улицу и дом.
– Да, спасибо! – Лис закончил разговор и победно потрепал навострившегося кота. – Получилось!
Кот зевнул и как ни в чём не бывало свернулся на облюбованном месте.
– Отцу звонил? – поинтересовался Дима.
– Брату. Другому брату, в смысле, – пояснил радостный Лис. – По ушам я, конечно, получу за самодеятельность, но зато они оба будут спокойны.
– Ну и слава Богу, – безо всякой иронии подытожил новый товарищ.
День одиннадцатый
Обстоятельства складывались поразительно удачно. Доктор Полозов сдал дежурство строго по графику. На парковке, где «ночевали» автомашины сотрудников больницы, он заметил знакомого врача из урологического отделения. Разговорчивый коллега немедленно сообщил, что отправляется к тёще, чтобы забрать жену и дочку. Услыхав, где именно проживает тёща, Всеволод Полозов едва сдержал радостный возглас. Коллега оживился.
– Конечно, подброшу! Садитесь!